Джон Робертс - Мировая история

Сталин перевернул данную догму с точностью до наоборот и наглядно показал, как с использованием политической власти при желании можно насильно коренным образом изменить экономический базис.

Критики либерального капиталистического общества в зарубежных странах часто приводили СССР, который они представляли исключительно в розовом цвете, в качестве примера пути, ведущего народы мира к прогрессу, а также возрождению их культурной и нравственной жизни. Но Советский Союз служил не единственной моделью, предлагаемой тем, кто разочаровался в западной цивилизации. В 1920-х годах в Италии появилось движение под названием фашизм. У этого движения позаимствовали название активисты многочисленных и совсем относительно связанных радикальных правых движений в зарубежных странах, объединявшихся общим отрицанием либерализма и ненавистью к марксизму.

Первая мировая война принесла громадные деформации в устои упорядоченной было Италии. Притом что в 1914 году Италию считали страной беднее остальных, ей досталась несправедливо тяжкая доля и многочисленные поражения, ведь основные сражения происходили на итальянской территории. Проявления неравенства по ходу войны усугубились делением общества по материальному состоянию. Вместе с миром пришла еще и значительно ускорившаяся инфляция. Владельцы собственности, будь то сельскохозяйственной или промышленной, и специалисты, способные требовать повышенную ставку оплаты труда из-за нехватки рабочей силы, такую инфляцию переживали легче, чем представители среднего класса и те, кто жил за счет инвестиций или фиксированных доходов. Тем не менее они представляли самых убежденных сторонников объединения, осуществленного в 1870 году. Они обеспечили существование упорядоченного и либерального государства, в то время как реакционные католики и революционные социалисты долго и упорно ему сопротивлялись. Они увидели в войне, в которую Италию втянули в 1915 году, продолжение Рисорджименто, представлявшего собой борьбу по объединению Италии XIX века как государства, некий крестовый поход по изгнанию австрийцев с территорий, где они правили народами, по жилам которых текла итальянская кровь, а губы произносили итальянскую речь. Как и весь национализм в целом, фашизм представлялся невнятной, далекой от науки теорией, обладавшей огромным влиянием на людей.

С приходом мира итальянцы ощутили разочарование и утрату всех иллюзий; множество патриотических замыслов осталось пустыми мечтами. Кроме того, по мере углубления наступившего сразу же после войны экономического спада в парламенте укреплялся авторитет социалистов и их политика вызывала все больше тревоги у буржуазии ввиду существования в тот момент в России социалистического революционного государства. Расстроенные и напуганные, усталые от подавления национального самосознания социалистами, многие итальянцы начали отказываться от либерального парламентаризма и искать выход. Многие из них ощущали сочувствие к сторонникам откровенного национализма в зарубежных странах (например, к авантюристу, захватившему адриатический порт Риека, который участники Парижской мирной конференции не удосужились передать Италии) и к врагам марксизма на родине. Враги марксизма представлялись логичным явлением в римско-католической стране, но ненависть к Карлу Марксу у нового итальянского руководства возникла отнюдь не только лишь под влиянием традиционно консервативной церкви.

В 1919 году некий журналист и ветеран войны, прежде считавшийся социалистом крайних взглядов, по имени Бенито Муссолини основал движение, названное fascio di combattimento – «союз борьбы». Его участники рвались к власти любой ценой, в том числе через насилие, к которому готовились группы молодых головорезов, натравливавшихся сначала на социалистов и активистов организаций рабочего класса, а потом на представителей выборных органов власти. Зерна того движения упали на благодатную почву. Действовавшие в соответствии с конституцией политики Италии не могли ни взять его под контроль государства, ни обуздать посредством сотрудничества с правительством. В скором времени эти фашисты (как их стали называть) уже пользовались официальным или якобы официальным покровительством и помощью со стороны местных чиновников и сотрудников полиции. Бандитизм стал явлением чуть ли не узаконенным. К 1922 году они не только добились заметного успеха в избирательном процессе, но к тому же фактически разрушили организованное управление в некоторых местах тем, что запугивали своих политических противников, прежде всего коммунистов или социалистов. В том году, так как остальные политики спасовали перед вызовом фашистов, король обратился к Муссолини с предложением о формировании правительства; тот поручение выполнил, появилось коалиционное правительство, и насилие сошло на нет. Те события творцы фашистской мифологии назвали «походом на Рим», но все-таки конец конституционной Италии тогда еще не наступил. Муссолини не стал спешить с переходом к диктатуре с собой во главе. В 1926 году началось правление через издание постановлений (декретов); выборы пришлось приостановить. Особого сопротивления никто оказать не решился.

В фундаменте нового режима фашисты в избытке замешали тактику запугивания противников, а их сторонники с порога отвергали либеральные представления. Тем не менее правление Муссолини тоталитарным назвать язык не поворачивается, ведь по жестокости ему было очень далеко до русских большевиков (о которых он иногда с восхищением отзывался). Муссолини совершенно определенно стремился к революционным изменениям, а многие его последователи рвались к ним еще больше, но революция оказалась на практике по большому счету пропагандистским обещанием; за всем этим стояло собственное нетерпение Муссолини, обусловленное его темпераментом, в отношении устоявшегося общества, в котором он чувствовал себя отвергнутым. Не забывайте и о собственном радикальном характере его движения. Итальянский фашизм на практике и в теории редко выглядел движением сплоченным; наоборот, в его судьбе нашла отражение мощь основательной Италии. Его величайшим достижением внутри страны считается заключение дипломатического соглашения с папством, которое в ответ на значительные уступки авторитету церкви в итальянской жизни (сохраняющемуся по сей день) впервые официально признало Итальянское государство. При всем революционном краснобайстве фашистов Латеранские договоры 1929 года, в которых воплотилось упомянутое выше соглашение, считаются уступкой величайшей консервативной силе в Италии. «Мы вернули Бога Италии и Италию Богу», – заявил тогдашний папа римский. Точно такими же далекими от революционного накала выглядели результаты критики фашистами такого явления, как свободное предпринимательство. Подчинение личного интереса государственному свелось к лишению профсоюзов их права на защиту интересов членов тех же профсоюзов. Свободу работодателей при Муссолини старались не трогать, а планирование развития народного хозяйства фашистами выглядело насмешкой над этим делом. Одно только сельскохозяйственное производство заметно подросло.