Джон Робертс - Мировая история

Страх перед коммунистической революцией в Восточной и Центральной Европе острее всего ощущался непосредственно в послевоенные годы, когда политическим фоном служил экономический крах и неопределенность исхода польско-советской войны (Варшава вот-вот должна была пасть). В 1921 году с наступлением наконец-то мира и налаживанием упорядоченных официальных отношений между СССР и Великобританией, имеющих огромное символическое значение, напряжение в Европе заметно ослабло. Свою роль при этом сыграло то, что советское правительство постепенно отводило от своего государства острую опасность его свержения в ходе Гражданской войны. С установлением внешних связей большевики не слишком ретиво перешли к дипломатическому политесу. Они продолжили свою революционную пропаганду и сыпали обвинения на власти капиталистических стран. Зато теперь те же большевики получили возможность заняться восстановлением своей собственной разоренной страны. В 1921 году производство чугуна в СССР составляло около одной пятой от его уровня в 1913 году, угля добывали каких-то крошечных 3 процента, а на железных дорогах осталось меньше половины от довоенных исправных локомотивов. Поголовье скота сократилось на четверть с лишним, а поставки зерновых культур составляли меньше двух пятых от их объема 1916 года. На фоне такой обвалившейся экономики на южные районы СССР в 1921 году пришла губительная засуха. Из-за наступившего вслед за засухой голода погибло больше 2 миллионов человек, и в европейской прессе даже появлялись сообщения о случаях людоедства.

Наладить хозяйственные дела помог отказ от жесткого государственного регулирования экономики. К 1927 году одновременно промышленное и сельскохозяйственное производство по большому счету вернулось к довоенным уровням. В эти годы советский режим подвергался большому испытанию из-за возникшей неопределенности в его руководстве. Она выглядела очевидной еще до смерти Ленина в 1924 году, но с уходом с политической сцены человека, признанный авторитет которого обеспечивал равновесие внутрипартийных группировок, в большевистском руководстве открылся период шараханья и споров. Дело даже не в единовластной и деспотичной природе режима, выросшего из революции 1917 года, так как ни один из его приверженцев не помышлял в мире враждебных капиталистических государств о политическом либерализме или отказе от использования тайной полиции в условиях партийной диктатуры. Но они вполне могли высказывать несогласие по поводу экономической политики и тактики, причем особую остроту партийной дискуссии придавало личное соперничество.

По большому счету можно отметить появление двух политических позиций. Сторонники одной из них делали акцент на том, что успех революции опирается на добрую волю массы жителей Советского Союза в лице крестьянства; крестьянам сначала позволили взять землю, потом сделали из них врагов через попытку накормить жителей города за счет хлеборобов, дальше ухитрились крестьян умиротворить снова с помощью либерализации экономики и послабления, известного под названием НЭП (новая экономическая политика), целесообразность которой одобрил Ленин. По условиям НЭПа крестьяне получили возможность извлечь личную выгоду и начали выращивать больше продовольствия, чтобы продать его в городах. Сторонники альтернативной точки зрения выступали за то же самое, но в более отдаленной перспективе. Умиротворение крестьянства обещало замедление процесса индустриализации, необходимой СССР ради выживания во враждебном мире. Партийный курс, по мнению сторонников данного мировоззрения, должен пролегать через опору на революционных красногвардейцев городов и эксплуатацию не охваченных большевизмом крестьян в интересах этих красногвардейцев с одновременным энергичным проведением индустриализации и пропаганды революции в зарубежных странах. Такой точки зрения придерживался коммунистический вождь Троцкий.

Позже Троцкого оттеснили на обочину партийной жизни, но его взгляды по-прежнему пользовались мощной поддержкой. В результате тонких политических интриг у кормила партийной власти появляется один из верхушки ее функционеров по имени Иосиф Виссарионович Сталин, отличавшийся от Ленина и Троцкого, считавшихся пламенными ораторами, редчайшей деловой хваткой, но такой же, как они, безжалостный. Ему предстоит сыграть великую историческую роль в судьбе Европы. Последовательно сосредоточивая в собственных руках власть, использованную им против бывших соратников и старых большевиков с той же решительностью, что и против своих врагов, Сталин сумел довести до логического завершения революцию, открывшую путь большевикам к захвату власти, и сформировал настоящую элиту, которой предстояло послужить основой новой России. Главной своей задачей он считал индустриализацию своей страны. Путь к ней пролегал через поиск способов принуждения крестьянства к активному участию в ее процессе поставками зерна, которое оно предпочло бы употребить в пищу, если только за него не предложат соблазнительный барыш. Программу индустриализации удалось выполнить за 10 лет, разделенных на два Пятилетних плана социально-экономического развития СССР, стартовавших в 1928 году. Корни его лежали в индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Коммунистическая партия теперь впервые овладела доверием сельского населения. В ходе новой фактической гражданской войны миллионы крестьян погибли или подверглись переселению из родных деревень, а из-за непосильной продразверстки в Россию вернулся голод. Но население городов удалось накормить, хотя сотрудники правоохранительных органов следили за предохранением потребления на минимальном уровне. Тогда же случилось падение реальной заработной платы населения. Зато к 1937 году 80 процентов объема промышленного производства СССР поступало с производственных предприятий, построенных после 1928 года. России вернулся статус великой державы, и заслуги Сталина только на данном поприще обещают ему заметное место в истории.

Если бы не чудовищные страдания, пережитые народами СССР за те пятилетки. Принудительную коллективизацию можно было провести только жестокостью в масштабе, невиданном при оклеветанных русских царях, и после нее СССР превратился в тоталитарное государство, причем по эффективности советская деспотия дала большую фору сметенному ею самодержавию. И.В. Сталин (Джугашвили), притом что по рождению был грузином, представляется абсолютно русской исторической фигурой, тираном, чье безжалостное применение власти повторяет пример Ивана Грозного или Петра Великого. Он к тому же представлял некое парадоксальное марксистское православие, творцы которого утверждали, что структура народного хозяйства определяет политику общества.