Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

На складной шлюпке А Абелсет знал, что его трое друзей — Хумблен, Моей и Сохолт пропали. С ним находился его корабельный товарищ из Нью-Джерси, умирающий от переохлаждения. На рассвете он впал в коматозное состояние, но Абелсет боролся, пытаясь сохранить ему жизнь. Переселившийся в Дакоту фермер взял его за плечо, помог ему подняться и сказал: «Мы видим корабль. Приготовьтесь». Он взял умирающего мужчину за руку и пожал ее. «Кто вы? — спросил мужчина. — Оставьте меня». Абелсет пытался поддерживать его, но он уже устал, тогда он выловил в океане кусок проплывающей мимо пробки и положил ему под голову, чтобы поднять ее над водой, но его спутник умер до того, как подоспела помощь.

Корабль, который заметил Абелсет, оказался небольшим пароходом «Карпатия», принадлежащим компании «Кунард». Его капитан Артур Рострон превратился в героя этой катастрофы — это был решительный, рациональный морской капитан, чье поведение не было столь безрассудным, как у капитана Смита, управлявшего «Титаником», или у капитана «Калифорниан». «Я испытываю величайшее уважение к нему как к моряку, приверженцу строгой дисциплины и человеку, быстро принимающему решения, — писал офицер компании «Кунард» Биссет. — Он не представлял из себя бесцеремонный тип старого морского волка. Напротив, он обладал крепким телосложением, резкими чертами лица, пронзительными голубыми глазами и отличался быстрыми, гибкими движениями. В компании «Кунард» он получил прозвище «Электрическая искра»». На борту «Карпатии» находилось 743 пассажира, тремя днями ранее корабль вышел из Нью-Йорка и держал курс в порты Средиземноморья — Гибралтар, Геную, Неаполь, Триесте и Фиуме. Двадцатилетний радист корабля Гарольд Коттам работал и спал в радиорубке, расположенной на надпалубном сооружении в кормовой части судна. Он уже готовился ложиться спать и нагнулся, чтобы развязать шнурки на ботинках, но при этом все еще не снял наушники, потому что ждал подтверждения сообщения, отправленного им ранее, и таким образом услышал передачу из Кейп-Кода, предназначавшуюся для «Титаника». Он послал сообщение азбукой Морзе для MGY — позывного сигнала «Титаника», чтобы проверить, получили ли на лайнере сообщения из Кейп-Кода. MGY ответил мгновенно: «Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом». Коттам бросился с этой ужасной новостью в каюту капитана.

Рострон отдал приказ развернуть корабль и начать вырабатывать пар в машинном отделении. В проходах установили дуговые лампы, подготовили специальные холщовые мешки, с помощью которых можно будет забирать детей из спасательных шлюпок, стропы в виде кресел для раненых, смирительные рубашки на случай, если кто-то потерял рассудок, а также одеяла и горячие напитки. Пассажиров, разбуженных вибрацией работающих на полную мощь двигателей, попросили вернуться в свои каюты. Рострон и его экипаж преодолели необходимое расстояние за три с половиной часа, предпринимая обходные действия во избежание столкновения с шестью попавшимися им на пути айсбергами, выставив дополнительных впередсмотрящих, оставляя за собой шлейф черного дыма, пуская ракеты с носовой части корабля, чтобы сигнализировать, что спасение близко. Когда на заре «Карпатия» обнаружила рассеянные в океане спасательные шлюпки, яркий солнечный свет озарил батарею зловещих айсбергов. «Они принимали различные оттенки цветов, когда на них светило солнце, — сказал Вулнер. — Некоторые казались белыми, а некоторые синими, некоторые были розовато-лиловыми, а другие — темно-серыми». Он особенно выделил «один двузубчатый айсберг», примерно 100 футов в высоту, возможный убийца «Титаника». Моряк Скарротт и Генри Стенджел сравнили эту гору льда с Гибралтарской скалой.

Рострон вспоминал, что, когда выжившие поднимались на борт корабля, стояла страшная тишина: «Не было слышно шума, не было суеты… Спасенные появлялись торжественно, безмолвно из дрожащего полумрака». Английский врач Карпатии обследовал спасшихся пассажиров первого класса в обеденном салоне первого класса. Другой корабельный доктор-итальянец занимался тем же в обеденном салоне второго класса, а доктор-венгр работал в обеденном салоне третьего класса. Вдовам Астора, Тайера и Уайденера предоставили каюты. Немея отвели в каюту доктора, дали успокоительное, и он оставался там до прибытия «Карпатии» в Нью-Йорк.

На борту люди занимали себя тем, что делились своими ощущениями от пережитого, составляли меморандум и обменивались адресами. Несгибаемые женщины утешали сломленных и опустошенных людей и пытались улучшить их материальный комфорт. В целом, человеческий груз, следующий на этом скорбящем корабле, был погружен в шок и траур — все испытывали злость, ведь их лайнер настолько неосторожно управлялся и имел настолько непродуманное оборудование. Он на всех парах следовал на запад, как будто действительно был неуязвим, слишком быстро вошел в зону льда и не смог остановиться, когда в поле зрения очутился айсберг. На нем было неадекватное количество спасательных шлюпок, неразбериха при посадке в них пассажиров, а члены экипажа, ответственные за шлюпки, часто не владели необходимыми навыками или у них было не все в порядке с нервами. Последние часы корабля стали апофеозом смертельной глупости.

Пароход «Крунланд» — первый корабль, отправивший в 1903 году в открытом море сигнал бедствия с помощью беспроводной связи — в течение десяти лет курсировал по маршруту Нью-Йорк — Антверпен, организованному дочерней компанией «Международной компании, занимающейся морскими перевозками и торговлей» «Ред Стар» (Red Star). Писатель Теодор Драйзер, лелеющий мысль вернуться в Нью-Йорк на «Титанике», решил сэкономить деньги и отправился в путь на борту «Крунланда». вышедшего из Антверпена 13 апреля. Спустя трое суток, когда радист «Крунланда» узнал о гибели «Титаника», капитан корабля приказал держать эту информацию в секрете. Но на борту среди пассажиров находился любящий везде совать свой нос господин Зальц, он подкупил радиста сигарами и выпытал у него все о катастрофе. Зальц поспешил в курительный салон, где сидел Драйзер и с важным видом жестами показал ему выйти на палубу, где он сможет поделиться с ним новостями, которые не должны услышать женщины. Кто-то пошутил, что, судя по его поведению, наверное, обанкротилась компания «Стэндард Ойл компани» (Standard Oil Company), принадлежащая Рокфеллеру. Мужская беспечность тут же испарилась, когда Зальц рассказал им свою историю. В едином порыве мужчины подошли к палубному заграждению и устремили взоры в простирающуюся перед ними темноту. «Слышался шепот океанских волн и настойчивое мычание туманного горна, — записал Драйзер. — Мы заговорили одновременно, но никто не слушал друг друга. Ужас моря быстро стал реальностью для всех нас… Только представить, что такой огромный корабль, как «Титаник», новый и яркий, погрузился в бездонную морскую пучину… И две тысячи пассажиров подобно крысам покинули свои спальные места только для того, чтобы оказаться в беспомощном состоянии в океане воды, крича и моля о помощи!» Пассажиры «Крунланда» провели в море несколько дней, прежде чем прибыли в Нью-Йорк. Кто-то стал очень сдержанным, а кто-то не мог успокоиться и бесконечно обсуждал катастрофу. Женщины, находящиеся на борту, делали вид, что они ничего не знают. Драйзер написал, что все пассажиры содрогались от мысли о «бесконечных жертвах морю» и о том, как «ужасно утонуть в темноте и холоде». Когда «Крунланд» вошел в гавань Нью-Йорка, на борт поднялся лоцман, который принес с собой газеты, в них были напечатаны ошеломляющие известия. Пассажиры столпились в салоне, пытаясь не упустить ни единую подробность. «Некоторые не выдерживали и начинали рыдать. Другие сжимали кулаки и произносили клятвы, глядя на выразительные и тягостные карандашные рисунки, выполненные очевидцами и выжившими в катастрофе людьми. На какое-то время мы забыли, что почти уже оказались дома».