Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Гарри Уайденер родился в Филадельфии в 1885 году. У него было рациональное, благоразумное детство, он вырос уверенным в себе и не знал никаких проблем. «Чудо заключается в том, что Гарри абсолютно не испорчен своим огромным состоянием», — сказал один из гостей особняка «Линнвуд». В 1906 году в Гарварде он начал покупать ранние издания произведений Чарльза Диккенса, а также фолианты Бомонта и Флетчера. С помощью матери в 1907 году он купил первый фолиант Шекспира по самой высокой цене, которая существовала на фолианты в то время.

Возможно, во время учебы в Гарварде юноша получал удовольствие от обсуждения еретических идей, но после окончания университета он стал придерживаться традиционных, рациональных взглядов. Гарри занимался инвестициями в бизнес своего дедушки и по несколько раз в год ездил в Европу. Когда он приезжал в Лондон, то обязательно просматривал новинки магазина редкой книги, принадлежавшего Бернарду Кваритчу, или же обедал с ним в отеле «Ритц». «Очень многие американские коллекционеры относятся к книгам как к стальным рельсам, а у Гарри настоящая и всепоглощающая страсть, он абсолютно не похож на них, — сказал Кваритч. — Если бы он продолжал жить, то без сомнения собрал бы одну из самых замечательных библиотек в Америке. Он был очень дружелюбным молодым человеком и производил очень хорошее впечатление на всех, кому довелось с ним общаться». Несколько редких книг, купленных им, уже отправились в Америку на лайнере «Карпатия», но с собой он вез экземпляр редкого издания 1598 года очерков Фрэнсиса Бекона, который двумя неделями ранее купил у Кваритча за 260 фунтов стерлингов. Его денежная стоимость была несопоставима с жемчугом, застрахованным на 150 000 фунтов стерлингов, с которым путешествовала его мать.

Нужно отметить, что французский бульдог играл свою определенную роль, в то время когда Трой Белкнап пересекал Атлантику. Потому что эта мускулистая, массивная и веселая порода собак с большими ушами представляла из себя модный трофей для американцев, возвращающихся из Парижа. Французские бульдоги были истинными собаками «Титаника». Одного французского бульдога по имени Гамин де Пиком, принадлежавшего Роберту Дэниэлу из Филадельфии, в последний раз видели плывущим в океане, спасающим свою жизнь. Величайший американский авторитет в области французских бульдогов Самуил Гольденберг поднялся на борт «Титаника» вместе со своей женой Неллой в Шербуре. В 1902 году во Франции он купил собаку по имени Неллкот Гамин и отвез ее в свой питомник, расположенный в Ривердейл-он-Гудзон, где она стала прародительницей большинства американских французских бульдогов. В 1905 году, когда ему только-только перевалило за сорок, Гольденберг оставил свой бизнес нью-йоркского импортера кружев и переехал в Париж, где основал Клуб бульдогов Парижа. Он направлялся в Нью-Йорк, чтобы судить американское шоу Клуба французских бульдогов, которое должно было состояться 20 апреля в отеле «Вальдорф-Астория». В Шербуре на борт лайнера поднялся также Генри Харпер, отпрыск семьи американских издателей, он путешествовал вместе со своим пекинесом Сунь Ятсеном и статным египетским драгоманом (переводчиком и посредником. — Прим. перев.) Хаммадом Хассабом. Маргарет Хэйс, Элизабет Ротшильд и адвокат из Филадельфии Уильям Даллес поднялись на борт вместе с померанскими шпицами, а Хелен Бишоп — с декоративной собачкой по имени Фру-фру, которую она купила во Флоренции во время своего медового месяца.

У Асторов был эрдельтерьер, а одна незамужняя дама, живущая в Париже, дочь чикагского адвоката по имени Энн Исхам, возможно, путешествовала в сопровождении ньюфаундленда или немецкого дога; у Уильяма Картера был спаниель по имени Кинг Чарльз, а у Гарри Андерсона — чау-чау [4] Пекинес Харпера, померанский шпиц Ротшильдов и померанский шпиц Хэйса спаслись в спасательных шлюпках. .

Фрэнсис Миллет, шестидесятипятилетний американский художник, глава Американской академии в Риме, относился к декоративным собачкам без особого восхищения. Художник возвращался домой с церемонии, проводимой в честь пожертвования, сделанного в пользу Академии Пьерпонтом Морганом. «Необычно большое количество людей на борту — написал Миллет в письме, со штемпелем Квинстауна. — Просмотрев список пассажиров, я нашел только трех или четырех знакомых, но здесь… большое количество противных, хвастливых американок, они превращаются в бич любого места, которое заполняют собой, а на борту корабля это намного хуже, чем где-либо еще. У многих из них есть крошечные собачки, они носят их на руках и водят за собой мужей, подобно домашним питомцам. Говорю вам, американская женщина это нечто необыкновенное. Ее следует поместить в гарем и не выпускать оттуда».

Миллет был интересной личностью. Он родился в городе Мэттапойсетт, штат Массачусетс, в 1846 году. Во время гражданской войны он служил барабанщиком, а также помощником хирурга в Союзных войсках. После блестящей карьеры в Гарварде он работал в Boston Courier, но его истинным призванием стали литографии и эскизы. Он оставил журналистику, чтобы учиться в Королевской академии изящных искусств (The Royal Academy of Fine Arts) в Антверпене, которую закончил с золотой медалью. Он очень много путешествовал, во время русско-турецкого конфликта 1877–1878 годов работал военным корреспондентом. Друг Миллета Генри Джеймс говорил о «его замечательной, мужественной личности… распространяющей вокруг себя гениальность и отвагу». Он опубликовал путевые репортажи, очерки, короткие рассказы и переводы «Севастопольских рассказов», беллетризованного повествования Толстого об участии в Крымской войне. Он расписал фрески в Балтиморе, здание таможни, церковь в Бостоне и другие общественные здания.

С фотографий, на которых запечатлен Миллет, на нас смотрит вполне благородный человек с непоколебимым обликом и спокойной решительной манерой держаться.

Миллет владел недвижимостью в городе Ист Бриджвотер, штат Массачусетс, и ему также принадлежала часть дома в старом районе Вашингтона. Он владел им совместно с военным советником президента Тафта Арчи Баттом, который был на 19 лет его моложе. 2 марта они вместе покинули Америку и отправились в Италию на пароходе, принадлежащем компании «Норддойче — Ллойд». «Если старая посудина пойдет ко дну, то не беспокойся, все мои дела в полном порядке», — сказал Батт одной из своих родственниц в день отправления. Он привлекал к себе всеобщее внимание на палубе, даже привел в восхищение одного глухонемого торговца губками из Патраса — благодаря своей великолепной одежде. На нем были яркие брюки медного цвета и подходящая им по оттенку широкая куртка, застегивающаяся на большие пуговицы в форме шаров, сделанные из красного фарфора, галстук цвета лаванды. У него был высокий воротник-стойка с отогнутыми углами, шляпа-котелок с широкими полями, оригинальные кожаные туфли с белым верхом, в петлицу был вставлен букетик лилий, а в левый рукав заправлен батистовый носовой платок. Эти двое мужчин также возвращались в Америку вместе (Батт в каюте В-38, а Миллет в каюте Е-38), хотя Батт сел на пароход в Саутгемптоне, а Миллет поднялся на борт несколькими часами позже в Шербуре.