Хью Томас - Великая Испанская империя

Завоеватель Мигель Лопес де Легаспи, как мы видели, умер в 1572 году. Его преемником в должности губернатора Филиппин временно стал Гвидо де Лабесанес (Лавесарис), сын итальянского книготорговца из Севильи, который отправился в Новый Свет в 1536 году. Лабесарис провел на «благословенных» Молуккских островах несколько лет, сопровождал экспедицию Лопеса де Вильялобоса в качестве казначея и возвратился в Европу через Индию. Далее присоединился к Легаспи с самого начала завоевательного похода на Филиппины. Подобно Легаспи, он был человеком опытным и зрелым, а к правлению Манилой приступил, уже перейдя шестидесятилетний рубеж.

В губернаторство Легаспи Лабесарис успел покорить ряд важных островов, например Бетис и Лубао. Еще он основал испанский город Фернандина на севере Лусона (позднее этот город переименовали в Виган). Подобное усердие делало его кандидатуру естественным выбором при определении преемника Легаспи.

Одной из нерешенных проблем, вставших перед Лабесарисом на посту губернатора, был вопрос о том, как регулировать развивавшуюся торговлю с Китаем, что ныне велась на постоянной основе, — в частности, из Фукьена, равно как и из портов Эмуи и Чжанчжоу. Если же смотреть шире, Лабесарис был серьезно озабочен реализацией так называемого «китайского проекта» (la empresa de China [103], как говорилось в документах совета по делам Индий и как выражались в самой Маниле). Суть этого проекта сводилась к отправке экспедиции на покорение отдельных областей Китая, если не страны в целом, во славу испанской короны. Амбиции испанцев не ведали пределов, о чем свидетельствует, скажем, текст необычного письма, отправленного 11 января 1574 года главным нотариусом Манилы Эрнандо Энрикесом Рикелем. Этот человек, как и Лабесарис, прибывший на острова вместе с Легаспи, полагал, что для завоевания Китая будет вполне достаточно «менее шести десятков крепких испанских солдат». Около полугода спустя, 30 июля, губернатор Лабесарис отослал в Кастилию две карты — первая показывала расположение Китая по отношению к Лусону, вторая соотносила Китай и Японию. Эти карты не были ни подробными, ни точными, однако отражали испанский оптимизм. Губернатор поведал совету по делам Индий, что уповает на проникновение испанцев во все эти богатые земли, и добавил: «Я убежден, что сей труд, достойный богов, увеличит владения Вашего Величества, распространит далее Вашу славу и будет способствовать обращению в святую католическую веру множества людей, кои прозябают в варварстве и невежестве, ибо живут там, где верят, будто Небо (el Gran Cielo) властно над ними» ‹‹678›› . Словом, манильские испанцы отлично знали, какие награды сулят империи любые контакты с Китаем ‹‹679›› .

Грядущим испанским вторжением в Китай грезил и вице-король Новой Испании Энрикес де Альманса. В октябре 1574 года он докладывал королю Филиппу, что еще не нашел подходящего человека для руководства экспедицией в империю Мин. Если коротко, Энрикес искал нового Эрнандо Кортеса ‹‹680›› . Хуан Пабло де Каррион, один из ближайших помощников Легаспи и знаток Молуккских островов, некоторое время полагал, что эти «острова» (Китай то есть) столь обильны, столь богаты и столь велики по сравнению с Филиппинами, что необходимо предпринять любые усилия, дабы подчинить их испанскому владычеству. Он предлагал снарядить за свой счет два корабля в сопровождении двух пинасс для завоевания Китая ‹‹681›› . Взамен же просил звание «адмирала южных морей и китайского побережья». Предложение звучало здраво, и король очевидно заинтересовался. Но его сильно отвлекали неприятности в Нидерландах, где было неспокойно, несмотря на отбытие в те края великого герцога Альбы ‹‹682›› , и потому Филипп медлил.

Пока король выжидал, на другом конце света происходили важные события. Так, в Маниле в 1574 году построили две отличные больницы, по одной для испанцев и для филиппинцев с китайцами; в обеих заправляли францисканцы. Третья больница, Сан-Габриэль, появилась позже и принимала лишь китайцев; за нею присматривали благожелательные доминиканцы. Затем, в ноябре 1574 года, китайские пираты во главе с Лин Фунем (известным испанцам под именем «Лимагон») — его база располагалась на Формозе, то есть на Тайване, — прослышали от санглеев Манилы о том, что испанцев на Филиппинах крайне мало. Лин Фунь решил немедленно напасть на Лусон, имея в своем распоряжении до 2500 человек. Однако его нападение отразили и отогнали обратно Лабесарис и внук и наследник Легаспи Хуан де Сальседо. Погибло около двух сотен китайцев, причем пираты сожгли несколько испанских кораблей. Увы, был убит и Мартин де Гойте, долгое время бывший главным помощником Легаспи. Это была серьезная потеря, ибо, как мы видели в предыдущих главах, Гойте играл важную роль в покорении Филиппинского архипелага. Лин Фунь бежал, но недалеко, и укрепился на реке Пайно возле Манилы.

Другие трудности также препятствовали походу на Китай. В сентябре 1574 года король Филипп принял двух августинских монахов, фра Диего де Эрреру и фра Хуана Гонсалеса де Мендосу ‹‹683›› , которые пожаловались на злоупотребления новых энкомьендеро на Лусоне ‹‹684›› . Фра Мартин де Рада также направил королю послание с обвинениями в адрес конкистадоров Педро де Чавеса и Хуана де Сальседо, которые требовали от деревенских жителей Лусона либо мирно подчиняться и выплачивать положенную дань, либо готовиться к войне. Naturales отказались уступить, и тогда Сальседо и Чавес принялись разорять их деревни. Рада настаивал на том, что действия конкистадоров нельзя признать справедливой войной. А вот губернатор Лабесарис извещал Филиппа о том, что великолепный штурман и святой отец Андрес де Урданета благословил эти карательные меры, ибо они казались единственным способом обратить Дальний Восток в христианство. Король Филипп удовлетворился этим объяснением.

В марте следующего года неугомонный Сальседо провел искусную операцию против укрепления Лин Фуня в окрестностях Манилы, выступив двумя крупными и шестью малыми кораблями. Началась долгая осада. Пока та продолжалась, китайцы направили на Филиппины официальное посольство во главе с сановником императорского двора Ваном Ваньгоа, а испанский губернатор пообещал изловить и передать китайцам пирата Лин Фуня, живым или мертвым. Ван увез обратно в Китай небольшую делегацию испанцев, которым поручили создать торговый анклав на побережье Фуцзяня, сопоставимый с тем, какой португальцы основали в Макао. Новую колонию должны были возглавить два августинца, фра Мартин де Рада и фра Херонимо де Марин, с первым из которых мы уже не раз сталкивались ‹‹685›› , а второй только что прибыл из Новой Испании; возможно, этот Марин был внуком родившегося в Генуе капитана в отряде Кортеса, Луиса де Марина (Марини). Двух монахов сопровождала горстка испанских солдат под командованием соратника Легаспи, астурийца Мигеля де Луарки, энкомьендеро Отона на севере Лусона. С ним был и Педро де Сармьенто, также энкомьендеро из Отона. (Луарка имел крупную энкомьенду с 1600 туземцами, а у Сармьенто трудилось 300 человек ‹‹686›› .)