Хью Томас - Великая Испанская империя

Ронкильо прибыл в Манилу с большим количеством друзей, родичей и потенциальных иммигрантов, привезя с собою до 600 человек. В 1580 году, кстати, в Манилу приплыло больше испанцев, нежели в любой другой год шестнадцатого столетия ‹‹711›› . Ронкильо ожидал, что пробудет на губернаторском посту до конца своих дней, и на расследовании 1581 года объяснял, что потратил большую часть собственных средств на обустройство жизни на Филиппинах. Среди тех, кто присоединился к нему, был его племянник и будущий преемник Диего.

Новый губернатор немедля приступил к делу. Он создал для китайцев гетто в Париане, за окраинами Манилы и в досягаемости испанских тяжелых пушек. Еще он покорил провинцию Кагаян, куда отправил Хуана Пабло Карриона низложить японского пирата, там обосновавшегося. Каррион затем основал в провинции два города — Нуэва-Сеговия и Нуэво-Аревало. Ронкильо также ввел 3-процентную пошлину на импорт из Китая и на экспорт в Китай. Это решение возмутило равно испанцев и китайцев, но губернатор не поддался давлению (с налогами обычно так и случается) ‹‹712›› . Далее появился налог в размере процентов на все товары, ввозимые на или вывозимые с Филиппин. Этот налог воспроизводил аналогичные поборы в Севилье, где, впрочем, ставка была ниже (2,2 процента) ‹‹713›› . Все эти налоги постепенно повышались, а с добычи жемчуга брали особую пошлину.

Церковный «коллега» Ронкильо, епископ Саласар, принадлежал к числу наиболее выдающихся священнослужителей Испании. Он родился в Ла-Бастиде подле Саламанки в 1513 году, а в университете Саламанки некоторое время обучался у Франсиско де Витории, основоположника концепции справедливой войны. В 1546 году Саласар поступил в доминиканский монастырь Сан-Эстебан в Вальядолиде, затем отправился в новую Испанию, где достаточно хорошо изучил науатль и проповедовал на этом языке. К 1556 году он начал требовать, чтобы с индейцев Новой Испании перестали взимать десятину. В 1558 году Саласар участвовал в экспедиции Тристана де Луны во Флориду, а в 1561 году сделался приором монастыря Санто-Доминго в Мешико. Судья Алонсо де Сурита вспоминал о нем как необыкновенном человеке, «образце всех добродетелей, замечательном проповеднике, чьи мысли отличались строгостью и узнаваемостью» ‹‹714›› . Далее Саласар миссионерствовал в Сакатекасе (центр современной Мексики) и председательствовал на суде над мятежными сыновьями конкистадоров в 1567 году ‹‹715›› . После чего, похоже, ненадолго отправился в Тьерра-Фирме, но потом вернулся в Новую Испанию.

Вдохновлявшийся примером Бартоломе де Лас Касаса, Саласар начал сочинять на латыни книгу об истории владычества Испании в Индиях и обоснованности этого владычества; данный труд он намеревался представить в Испании совету по делам Индий. Увы, никаких следов этой работы не сохранилось, однако известно, что в Испании Саласар отстаивал права индейцев и даже оказался на краткий срок в тюрьме по распоряжению папского нунция. Он призывал к заботе об индейцах в монастыре Аточа, где недавно скончался Лас Касас, и своими проповедями, что бы ни думал папский нунций, привлек внимание короля. Филипп всегда охотно поощрял священнослужителей и потому назначил Саласара епископом Манильским. Саласар прибыл на Филиппины в сентябре 1581 года и сразу догадался, что его новая паства похожа «на овец без пастыря». Как и ожидалось, он сразу же взялся опекать туземцев, а вдобавок оттолкнул от себя всех «своей суровостью и желанием повелевать». Некий солдат попросил его быть сдержаннее в выражениях. Иначе, как предупредил этот солдат, не составит труда попасть в митру из аркебузы с расстояния в пятьдесят ярдов. Саласар также вызвал негодование китайцев, требуя, чтобы новообращенные христиане срезали свои косички ‹‹716›› . Ронкильо пожаловался королю Филиппу и просил Саласара умерить пыл. Губернатор писал королю, что «Саласар столь тверд в своих убеждениях, что мнит их неоспоримой истиной» ‹‹717›› .

Саласар провел собрание всех местных руководителей монашеских орденов. На собрании обсуждался ряд довольно острых вопросов, выдвинутых епископом. Во-первых, являются ли «стесненные обстоятельства колонии оправданием того, что губернатор пренебрегает соблюдением принятых законов»? Во-вторых, может ли «жалоба, поданная королю от имени рабовладельцев, служить основанием для пренебрежения законом»? В-третьих, надлежит ли губернатору «приступить к исполнению закона во всей его полноте немедленно или это решение может быть временно отложено»? Руководители ответили «нет» на все эти вопросы и заявили, в частности, что «свобода индейцев [туземцев] никоим образом не должна ущемляться, ибо она предопределена божественным законом».

Реши Филипп проявить упорство в планах по завоеванию Китая, Саласар наверняка стал бы первым архиепископом Пекинским [106].

В марте 1582 года фра Алонсо Санчес, сын простых людей, талантливый и уверенный в себе иезуит из маленького городка Мондехар под Гвадалахарой, который отправился в Новую Испанию в 1579 году, наконец отплыл в составе флотилии из трех кораблей в «королевства Китая» (los reynos de China), как он сам писал. Его сопровождали «брат-помощник» Николас Гальярдо, двое францисканцев, в том числе фра Хуан Побре, и двадцать два моряка. На Дальнем Востоке иезуитам приходилось соперничать с доминиканцами, а вот с францисканцами достаточно быстро нашли общий язык.

Экспедиция столкнулась с яростной бурей между Филиппинами и Китаем и лишилась кораблей возле китайского порта Чжэлинь, знаменитого центра контрабанды. Фра Санчес в подробном изложении испытаний, выпавших на долю экспедиции, упоминал о «подлинных водяных горах, что окружили наш фрегат». «О, до чего жуткая ночь!» — воскликнул штурман. Но в конечном счете Санчес и его спутники спаслись и добрались до суши ‹‹718›› .

За этим отчетом о кораблекрушении в тексте фра Санчеса содержится описание того, что ему и его спутникам довелось увидеть в Китае. На Вербное воскресенье, к примеру,

собрались все китайские корабли, каждый с четырьмя большими шелковыми флагами на корме, со многими вымпелами, и было много упражнений с пиками, ретирад с аркебузами и прочим оружием, а также охота. Солдаты толпились на борту кораблей или на берегу поблизости, внутри крепости, где изобиловали крупные боевые животные [собаки], облаченные в желтые одежды, и значения этого цвета мы не постигли. Мы не думали вовсе, что они намереваются расправиться с нами, но около полудня мы поняли смысл происходящего, ибо на суше начался парад с пристальным вниманием к малейшим подробностям, а те, кто был в море, стреляли из своего оружия и потрясали своими аркебузами, учиняя немыслимый шум и всячески выказывая свою доблесть.