Хью Томас - Великая Испанская империя

Писатель и солдат Бернардино Эскаланте в своих «Dis- cursos de la navegación» [105], опубликованных в 1577 году, подверг критике испанские планы вторжения в Китай. Он утверждал, что мирное посольство куда лучше растолкует китайцам выгоды от подчинения Испании ‹‹697›› .

Санде заблаговременно ответил на эту критику в послании королю Филиппу в 1576 году и в письме, отправленном на следующий день в совет по делам Индий. Ни король, ни совет не откликнулись.

Два года спустя, в 1578 году (в те дни такой срок не считался чрезмерно долгим для прохождения важной международной корреспонденции), королю Филиппу доставили новое послание Санде. На сей раз губернатор объяснял, прибегая к сравнению, которым в свое время пользовался и Эрнандо Кортес, что уже благодаря покорению Филиппинских островов Испания создала империю, по площади «больше Германии», и в этой империи изобилие богатств и доходов, а подданные склонны менять своих правителей ‹‹698›› . Вскоре после отправки этого письма до Манилы добрались семнадцать францисканцев во главе с фра Педро де Альфаро, возможно, сыном главного инвестора похода Кортеса, Луиса Фернандеса де Альфаро ‹‹699›› . Они основали монастырь Сан-Фелипе, позднее переименованный в монастырь Сан-Грегорио (Святого Григория Великого). Педро де Альфаро затем отправился в Китай, оставив за себя Хуана де Пласенсию, который занялся составлением грамматики и словаря тагальского языка, распространенного на Филиппинах. Пласенсия позже утверждал, что за девять лет обратил в христианство 250 000 naturales.

Достижения Альфаро были не менее примечательными. Из обнесенного стенами города Кантон он написал длинное письмо, где рассказывал о выпавших на его долю испытаниях ‹‹700›› . В пути его сопровождали несколько товарищей-францисканцев и китайский переводчик (санглей), которого все называли «Хуанико».

Фра Педро де Альфаро повествовал, как его самого и его спутников-монахов задержала в Кантоне многолюдная, враждебно настроенная толпа, сдавившая со всех сторон так, что они не могли сдвинуться с места. Монахи успокаивали китайцев, уверяя, что прибыли с единственной целью — проповедовать слово Божье. Сам Альфаро между тем пришел к выводу, что «королевство Китай есть большой и обильно населенный город» с суровым, но эффективным правительством ‹‹701›› . Филиппины он считал архипелагом, который способен стать центром обширной ост-индской (испанской) империи, простирающейся от Гоа в Индии до Макао в Китае.

Мечта о завоевании Китая продолжала будоражить Америки. Так, судья аудиенсии (верховного суда) в Гватемале Диего Гарсия де Паласиос предложил в письме королю Филиппу от марта 1578 года, что «желательно и просто» набрать 4000 человек в Америках и отправить их на шесть галерах прямиком в Китай. Он просил короля оказать содействие в предоставлении значительного количества бронзы на изготовление пушек ‹‹702›› .

Реакция совета по делам Индий, как и самого короля, на эти дерзновенные идеи была противоречивой. Члены совета не сомневались в том, что будут нести ответственность за любое решение, принятое короной в отношении Китая. Изучив многочисленные донесения, они подсчитали, что Китай тянется на 1100 лиг в длину и на 500 лиг в ширину; следовательно, общая его «окружность» составляет около 3000 лиг. По мнению членов совета, в Китае имелось пятнадцать провинций, в которых насчитывалось почти 300 городов, более 1000 обнесенных стенами небольших городков и, предположительно, огромное количество деревень. Император располагал воинством численностью до 5 миллионов человек, вооруженных аркебузами, пиками, мечами, луками и стрелами, а также военными машинами различного вида, наподобие тех, что применялись при осадах в Европе. Отсюда вытекало, что завоевание Китая может оказаться далеко не таким простым делом, как думал судья Гарсия де Паласиос ‹‹703›› .

Король также преисполнился сомнений. 29 апреля 1579 года он написал губернатору Санде из Сан-Мартина-де-ла-Вега, малого города между Мадридом и Толедо, весьма строгое письмо: «Что касается вашей идеи о покорении Китая, каковое, по-вашему, нам следовало бы осуществить незамедлительно, Нам кажется, что сейчас не лучшее время для обсуждения этого вопроса. Скорее, нужно добиваться хороших отношений и дружбы с китайцами; вы не должны ни нападать на них, ни преследовать их союзников-пиратов и не давать ни единого повода к возмущению» ‹‹704›› .

Летом предыдущего, 1578 года Санде отправил разведку с Манилы на юг до острова Борнео. Фра Мартин де Рада отплыл вместе с разведчиками, но он умер в море. В августе фра Херонимо Марин, теперь наиболее сведущий среди всех августинских монахов на Филиппинах, прибыл к испанскому двору с посланиями Санде. В итоге король и совет по делам Индии снова пересмотрели свою политику в отношении Пекина. Однако лишь в феврале 1581 года Марин, в сопровождении фра Франсиско де Ортеги и фра Антонио Гонсалеса де Мендосы, тронулся в путь из Кастилии в Новую Испанию, а затем пересек Тихий океан с дарами для императора Китая, в том числе с картинами модного придворного художника из Валенсии Алонсо Санчеса Коэльо ‹‹705›› : конным портретом короля Филиппа, изображением Филиппа в одиночестве, портретом покойного императора Карла, полотном с изображением Богородицы и ликом Христа ‹‹706›› . Санчес Коэльо получил за свои труды 400 песо. Ни одна из этих картин, похоже, не сохранилась, хотя работы Санчеса Коэльо высоко ценятся по всей Испании ‹‹707›› .

Однако теперь преградой для мирной реализации «китайского проекта» сделался новый вице-король Новой Испании, граф Корунья ‹‹708›› , который поддерживал точку зрения как своего предшественника Мартин Энрикеса, так и бывшего губернатора Санде (тот возвратился с Филиппин в Новую Испанию и отправился в Гватемалу, где стал председателем верховного суда). Кроме того, мирному процессу противодействовал Габриэль де Рибера, главный судья на Себу при Легаспи, а ныне procurador general (генеральный прокурор) Филиппин, также временно очутившийся в Новой Испании. Все эти гранды (и Санде, в частности) полагали, что испанское посольство в Китае подвергнется оскорблениям, а дары будут отвергнуты.

Через два года после отправки даров король Филипп оказался перед необходимостью давать инструкции очередному новому губернатору Манилы. Санде умер, и его преемником, назначенным в августе 1578 года, стал Гонсало Ронкильо де Пеньялоса ‹‹709›› . Он был сыном мэра Вальядолида Родриго Ронкильо, который прославился своей жестокостью при подавлении восстания комунерос. Филипп напомнил новому проконсулу о важности соблюдения закона 1573 года относительно завоеваний — все рабы, захваченные на территориях, покоренных испанцами, и те, кого испанцы привезли с собой, должны быть освобождены. Ронкильо также полагалось узнать у нового епископа Манильского, просвещенного и умного доминиканца Доминго де Саласара, каким образом этот закон может быть применен «наиболее мягко и наиболее положительно для христианской общины» ‹‹710›› .