Сергей Веригин - Предатели или жертвы войны: коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг.

На первоначальном этапе на радио использовался и русский язык, однако от него отказались в апреле 1942 г. Одновременно увеличили объем вещания на карельском языке, тогда как сначала его использовали только в новостях. К новостям примыкала программа для карел «Pagisemmo vahazen» («Поговорим немного»). Для вепсов по воскресеньям выходил обзор новостей за неделю на вепсском языке [276] Там же. .

Ю. Куломаа в книге «Финская оккупация Петрозаводска» отмечает: «С помощью новой техники (имеется в виду радио. — С. В. ) стало возможно сделать город и всю Восточную Карелию более широко известными. Уже в ноябре 1941 г. финляндская общественность могла услышать первый концерт, проведенный в актовом зале Петрозаводского университета. В последующем радиопрограммы записывались, кроме прочего, и в народных школах. Весной 1942 г. в радиосети Яанислинны стали транслировать популярную детскую передачу «Markus-seta» («Дядюшка Маркус») [277] Куломаа Ю. Финская оккупация Петрозаводска, 1941–1944. С. 174. .

Другой финляндский исследователь Х. Сеппеля пишет: «Радио преследовало ту же цель — внушить карелам, что они являются частью финского народа. Для этого использовались разные приемы. Иногда передачи носили остронационалистический характер. Исходили они в основном от членов АКС (Карельского академического союза. — С. В. ). К примеру, Лаури Хюппенен так обратился к карельской молодежи: "Ваша родина не Россия, а Великая Финляндия — общий дом и единое отечество для финнов". В 1942 году стало заметно, что пропаганда идеи родственности с финнами и постоянная ругань Советского Союза не дали ожидаемых результатов. Передачи, организованные АКС, были с явным перехлестом. Финны также далеко не сразу поняли, что часть местного населения оставалась верна коммунистическим идеалам. И поэтому с 1942 г. основной пафос в передачах был направлен уже против партизан» [278] Сеппеля Х. Финляндия как оккупант в 1941–1944 годах // Север. 1995. № 6. С.118. .

В 1943 г., по мнению Х. Сеппеля, вновь изменился характер передач. Вызвано это было изменением военно-политической обстановки. Передачи стали более спокойного и доверительного характера, начала исчезать идея присоединения Карелии к Финляндии. Но до лета 1944 г. штаб Военного управления все же продолжал свои воспитательные передачи [279] Там же. .

Средством усиления финского влияния и укрепления культурного коллаборационизма среди местного финно-угорского населения становилось и школьное обучение. В конце октября 1941 г. на территории, подчиненной ВУВК, было введено всеобщее обязательное образование для всех детей родственных финнам народов в возрасте от 7 до 15 лет. 5 января 1942 г. было обнародовано постановление об основах народной школы в Восточной Карелии. Языком обучения во всех школах становился финский язык. По этой причине русские дети оставались за бортом народной школы вплоть до конца 1943 г. К концу 1941 г. было основано уже 53 народные школы, в которых насчитывалось 4700 учеников. В 1944 г. количество школ выросло до 112, в них работал 331 преподаватель и обучалось 8393 ученика, т. е. около четверти всего родственного финнам населения посещало школу [280] Лайне А. Национальная политика финских оккупационных властей в Карелии. С. 103. .

Русские школы стали открывать только в 1943 г., что объяснялось неблагоприятной обстановкой на советско-германском фронте. В Петрозаводске одна русская школа была создана для детей, находящихся на свободе, и пять — для детей, находящихся в лагерях. К концу оккупации насчитывалось 15 школ для русских детей, семь из них находились в лагерях; 87 учителей обучали 3 тыс. учеников [281] Сеппеля Х. Финляндия как оккупант в 1941–1944 годах. С. 116. . Однако русские дети с неохотой шли в школы, организованные финнами.

Что касается народных школ для финно-угорского населения, то, как отмечает финляндский исследователь Ю. Куломаа, проблем было много. Не хватало учебных пособий, например поначалу вообще не было букварей. Работе мешало и то, что дети были плохо одеты, неважно питались, а в зимние морозы классы были «почти невыносимо холодными». К тому же было заметно, что и к самому обучению в школе ученики относились несерьезно, а их поведение оставляло желать лучшего: многие стандарты поведения, характерные для финских школ, этим детям были незнакомы, например построение на линейках, выход на улицу на переменах, тихое поведение в коридорах и классах и т. д. И хотя температура в классах была терпимой, дети сидели на уроках в верхней одежде. В школу они приходили подчас или задолго до начала занятий, или в течение дня, когда выполнят обязанности по дому, по незначительным и часто выдуманным причинам пропускали уроки. Сопровождать таких учеников в школу должны были другие ученики, а сами учителя после уроков посещали их дома. Во время урока на вопросы учителя отвечали все одновременно; мало того, возникал невыносимый шум, когда ученики принимались обсуждать между собой всякие дела. Преподавателям было трудно заставить себя слушать [282] Куломаа Ю. Финская оккупация Петрозаводска, 1941–1944. С. 179. .

Одна из проблем в народных школах, открытых оккупационными властями для детей финно-угорской национальности, состояла в том, что подавляющее их большинство не владело финским языком. В этой связи Ю. Куломаа пишет: «Большая часть учащихся говорила только на русском языке, которым их учителя не владели. Несмотря на то что в качестве перевод чик о в использовались ученики, владевшие финским языком или карельским диалектом, языковой барьер сильно затруднял процесс обучения. Тем не менее по итогам весенней четверти 1942 г. считалось, что все ученики довольно сносно понимали финский язык, а в старших классах на нем в какой-то степени умели и писать. И все же разговорная речь для многих учеников по-прежнему представляла трудность. С целью большей эффективности самостоятельного освоения языка учащимся предоставлялась возможность переписки со своими сверстниками из Финляндии, а в конце учебного года по всем предметам, а также в поведении отмечались изменения к лучшему. В 1944 г. достижения в этой сфере считались весьма удовлетворительными» [283] Там же. С. 180. .

В народных школах для финно-угорского населения особенно большое внимание в учебных планах и программах уделялось мировоззренческим предметам: истории, географии, финскому языку и религии. «Книгу о Великой Финляндии», подготовленную к печати советником Министерства образования Финляндии К. Мерикоски, использовали в качестве учебника по истории и географии. В 1942 г. был издан учебник «Моя страна — Великая Финляндия». В финских учебниках в период войны были сделаны специальные дополнения для учащихся народных школ Восточной Карелии. В обучении преобладало финское национальное воспитание, а сам учебный процесс был направлен на пропаганду идеи Великой Финляндии, которая включала бы и территорию Советской Карелии.