Ксения Колобова - Древний город Афины и его памятники

По предположению Л. Деруа, наряду с круглым очагом в мегароне дворца еще и в ПЭ III период во дворе перед мегароном должен был (24/25) существовать второй очаг, доступный для более широких кругов населения. Кроме того, в летние жаркие дни можно было гасить огонь на очаге мегарона, сохраняя в то же время священный огонь в толосе во дворе; этот толос выделял очаг круглой колоннадой, поддерживавшей над огнем навес. Не случайно, по-видимому, позднее на агоре возник толос, сохранивший круглую форму очага микенской поры. Здесь же, продолжая традиции предков, пританы получали общественное питание.

В период утверждения власти родовой знати центром политической жизни оставался Акрополь как резиденция правителей Афин.

Народные собрания, созываемые евпатридами, происходили в это время у Акрополя. В словаре византийского ученого Гарпократиона сохранено следующее свидетельство, поясняющее слово «Всенародная Афродита»: «Аполлодор в книге „О богах” говорит, что в Афинах так называлось святилище, находившееся у древней агоры, так как там в древнее время весь народ собирался на собрания, которые назывались „агорами”».

Археологическими исследованиями местоположение Афродиты Пандемос (Всенародной) определено на юго-западном склоне Акрополя, вблизи подножия микенского бастиона. Павсаний упоминает об этом святилище, находившемся на дороге от театра к Пропилеям: поклонение Афродите Пандемос было введено Тесеем, когда он свел всех афинян из сельских демов в один город (I, 22, 3).

По фрагментарным свидетельствам двух комедиографов Никандра Колофонского и Филемона, возникновение культа Афродиты Всенародной связано с реформами Солона. Это противоречие, как кажется, можно объяснить. Сообщение Павсания объясняет место культа, так как синойкизм произошел в то время, когда Акрополь был центром растущего вокруг него города; сообщения же Никандра и Филемона связаны с представлением о новой агоре, возникавшей в начале VI в. в районе Керамика, на местах древних погребений. [6] R. Martin. Recherches sur l’Agora Grecque, 1951.

На заре рождения города древняя агора находилась у Пропилеи, вблизи святилища Афродиты, которая, вероятно, не случайно называлась Всенародной.

Традиция, сохраненная у Аполлодора, подтверждается и в рассказе Аристотеля о захвате власти Писистратом: «Желая обезоружить народ, Писистрат созвал народ на собрание (далее текст испорчен) … Когда же они стали говорить, что не слышат его, он велел им подняться к Пропилону (т.е. входу) на Акрополь, чтобы его лучше слышали, откуда он и стал произносить перед народом речь» (Аристотель, Афинская полития, 15,4). Хитрость Писистрата, судя по рассказу Аристотеля, состояла в том, чтобы не допустить народ, пока он не сложит оружия, к обычному месту собраний. (25/26)

Под Пропилеями Мнесикла в юго-западном углу прослеживаются остатки площадки со ступенями, нечто вроде примитивной трибуны (Пропилеи Писистрата). У подножия ступеней находилась утрамбованная площадка для народа, который, стоя, выслушивал речи тирана, а до него — родовой знати. Естественно, что собрания у входа на Акрополь, места древних святынь, придавали первоначальной агоре своеобразный характер собрания, освященного богами, говорившими с народом через своих представителей — жрецов-евпатридов. Роль народа при этом фактически сводилась к роли не столько совещательного, сколько исполнительного органа, как это и подчеркивается у Аристотеля заключительной частью речи Писистрата: «Окончив говорить о других делах, он сказал и об оружии — что по поводу случившегося не надо ни удивляться, ни беспокоиться, но следует возвратиться по домам и заниматься своими делами, а о всех общественных позаботится он сам».

Обращение к народу носило характер, близкий к религиозным санкциям. Отчасти некоторые религиозные запреты по традиции сохранились и при народных собраниях демократических Афин. Так, например, лица, запятнавшие себя каким-либо проступком или поступившие дурно по отношению к родителям, не имели права входа на агору (ср. Демосфен, XXIV, 60 и 103). Еще и в IV в. в дни праздников у входов на агору находились священные сосуды с водой, чтобы каждый гражданин при входе мог очистить себя от пыли и грязи, как перед входом в святилище (Эсхин, III, 176 и схолии). По другому свидетельству, лицам, находившимся под судом по делам об убийстве, вход в святилище и на агору был запрещен (Поллукс, VII, 96).

Совет знати вершил суд на холме Ареса — Ареопаге, названном, по преданию, именем Ареса потому, что он первым предстал на суд членов Центрального совета евпатридов за убийство Аллиротия, сына бога морей Посейдона. Эсхил, однако, отвергает эту версию. По его мнению, суд по делам об убийствах был начат с Ореста, которого судили за убийство матери, а название холма произошло от амазонок, приносивших здесь жертвы Аресу — богу войны.

Суд ареопагитов происходил на плоской вершине холма, ночью, под открытым небом. Поэтому при раскопках, кроме следов грубо выровненной площадки, ничего не было обнаружено (ни камня насилия, ни камня непрощения, на которых стояли истец и обвинитель под ночным небом Афин).

Из материальных памятников этого времени до нас дошли только погребения. Особенно известны погребения на Керамике, который в те времена еще не был разделен городскими стенами на внешний и внутренний Керамик.

Район этот простирался ,от северо-западного склона Акрополя, схватывая позднейшую агору и центр города, к сельским пригородам, находившимся позже за пределами Дипилонских ворот. В VI в., (26/27) а может быть и раньше, три дороги различной длины пересекали Керамик: одна, соединявшая город с гаванью Пиреем; вторая — «Священная дорога», расположенная к северу от первой, сначала по равнине, затем среди невысоких холмов и снова вдоль ровного морского побережья вела к Элевсину; третья, широкая дорога около 1 км длины, шла в северном направлении к Академии, к древнему алтарю Прометея и холму Колона, описанному Софоклом в трагедии «Эдип в Колоне».

Русло Эридана и «поля погребений» XII—VIII вв.

1 — субмикенские погребения XII в.; 2 — протогеометрические погребения XI—X вв.;

3 — геометрические погребения X—VIII вв.

Способ погребений в XI—IX вв., т.е. в период, непосредственно следующий за временем дорийского переселения, изменяется: вместо обычного для ПЭ III периода трупоположения распространяется обычай сжигать покойников. Только в конце IX — начале VIII вв. наряду с кремацией вновь появляются захоронения, которые следуют обычаям и ритуалам погребальных обрядов ПЭ III периода. Рост числа погребений к югу от Эридана и в районе позднейшей агоры свидетельствует о росте городского населения по крайней мере начиная с X в. В следующие два столетия некрополь Эридана становится наиболее значительным и самым известным местом погребений.