Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Первое, что открывается исследователю, когда он приступает к изучению нидерландских финансов и налогов, а также их влияния на хозяйственную жизнь, — это картина настоящего хаоса, в котором нелегко составить себе хотя бы некоторое представление о действительном положении. Даже нидерландские исследования, особенно для более ранних периодов, не отличаются достаточной ясностью.

Финансы республики всегда страдали тем недостатком, что они большей частью базировались на старых, неопределенных, неравномерных, несистематических доходах прежних времен, с которыми новые источники доходов республики были очень мало связаны; второй их недостаток — отсутствие централизации, которое исключало равномерность обложения и приводило к большим несправедливостям. Таким образом, и речи не было о какой-то цельной финансовой системе. За весь период своего существования республика оказалась не в состоянии создать такую систему {603} 603 Sill em, Gogel, 160 и сл. . Для финансов характерна была та же бессистемность, что и для торговой политики.

Для экономической жизни страны этот недостаток имел опасные последствия. Нет никаких сомнений в том, что экономический упадок страны в XVIII в. в немалой степени надо приписать невниманию к налоговой системе. В налогах вообще никогда не было недостатка: ни одна страна в мире не знала так много налогов, как Нидерланды {604} 604 Laspeyres, 217. О дороговизне и многочисленности налогов говорят французские источники XVII в., Murris, 250 и сл. .

Статья 5 Утрехтской унии, принятой 29 января 1579 г., устанавливала, что для покрытия расходов на оборону страны должны облагаться определенными налогами вино, пиво, мыло, хлеб, соль, золото, серебро, шелковые и шерстяные материи, лошади, быки и прочий скот, всякие взвешиваемые товары и всевозможные другие предметы. На покрытие таких расходов должны были итти также доходы с королевских доменов, после вычета падавших на них сборов. По статье 6 Унии эти поступления, в зависимости от потребности, могли повышаться или снижаться, но все они должны были использоваться для обороны государства.

Таким образом, речь шла только об общих налогах для защиты государства. Эта мысль в действительности в течение долгого времени являлась руководящей для финансовой политики республики, что было естественно при тех непрерывных войнах, которые она вела. Однако постановления, «сдержавшиеся в этих статьях, уже очень скоро оказались недостаточными, и к тому же соблюдались они вообще далеко не полностью.

Еще до заключения Утрехтской унии восставшие провинции были вынуждены прибегнуть к финансовым мерам для того, чтобы добыть необходимые средства для ведения навязанной им войны. В Зеландии уже в 1572 г. ввели так называемый «лицензионный налог», который взимался за разрешение вести торговлю и судоходство с враждебными Голландии и Зеландии странами. Этим преследовали двоякую цель: во-первых, контроль за сношениями с этими странами, которые трудно было полностью прекратить, а во-вторых, удовлетворение нужды в денежных средствах, которые таким образом, в конце концов, поступали и от врагов. В 1573 г. Голландия, подражая этому примеру, запретила всякие сношения такого рода без специального разрешения и паспорта, которые можно было получить лишь после уплаты лицензионного сбора {605} 605 van Gool, 10 и сл.; Вlоk, Geschied. v. h. Ned. Volk, III. 305 и сл. . Лицензионный сбор многократно увеличивался, причем дело не обходилось без конфликтов между обеими провинциями, так как размер лицензионного налога оказывал, вполне естественно, сильное влияние на ход торговли. Так, например, Голландия, в интересах своего пивоваренного производства, разрешила свободный, безлицензионный вывоз пива из ближайших провинций во Фландрию {606} 606 van Gool, 32. .

Но так как в Гентской пасификации от 8 ноября 1576 г. категорически запрещалось ставить какие бы то ни было препятствия сообщению между отдельными землями, то против лицензионного налога начали решительно возражать. 13 мая 1577 г. штаты Голландии, Фрисландии и Зеландии отменили этот налог, но при этом сохранили «конвойный налог», основывавшийся на старом обычае и заключавшийся во взимании с судовладельцев определенных сумм за охрану судов во время плавания. В этой форме он представлял собой в сущности ввозную и вывозную пошлину.

С заключением Утрехтской унии конвойный и лицензионный (или лицентный) налоги — «Convoyen en Licenten» — вновь были введены — уже в качестве «gemeene middelen», т. е. как общеобязательные налоги {607} 607 Весht, 67 и сл. . В списке, датированном августом 1581 г., сохранился тариф, который взимался с отдельных товаров {608} 608 См. рецесс от 2 августа 1581г. у Japikse, Resolutien, III, 202 и сл. и 260. . [205] В 1586 г. Голландия и Зеландия условились о новом тарифе (Japikse, Resolutien, V, 372 и сл.). Пока продолжалась война, этот налог собирали не только с товаров и судов, направлявшихся во враждебные страны, но и вообще со всех судов, вначале, однако, с градацией в зависимости от того, велась ли торговля с враждебными или с нейтральными странами {609} 609 Списки уплаты конвойного и лицентного сборов в 1625 г. см. Тjassens, 112 и сл. . В статье 7 инструкции Государственному совету (Raad van Staten) Соединенных провинций от 12 апреля 1588 г. определенно указывалось, что Совет должен заботиться о том, чтобы средства для защиты страны поступали от провинций, областей, городов, а также от генералитетных земель {610} 610 Brécourt en, Japikse, 183. . Это касалось, конечно, не только поступлений от конвойного и лицентного сборов, но и других налогов, предназначенных для защиты страны. Все эти денежные вопросы играли большую роль в дебатах, которые велись Генеральными и провинциальными штатами. Для нас особый интерес представляет первый налог, поскольку он падал на торговый оборот.

Конвойным и лицензионным налогами распоряжались адмиралтейства, в кассы которых они поступали. Они всегда считались военными налогами и должны были взиматься лишь во время войны. Амстердам в особенности противился взиманию конвойного налога и соглашался на него лишь в тех случаях, когда с ним действительно была связана защита на море. В 1582 г. городу удалось даже добиться снижения налога {611} 611 Coops, 182. . [206] Амстердам уже раньше охотно пошел на снижение налогов и падавшие на его долю квоты по некоторым налогам сумел сократить в ущерб небольшим городам (tеr Gonw, IV, 463 и сл., V, 365). Амстердам считал, что эти сборы обременяют торговый оборот и близко затрагивают его торговые интересы. От многочисленных поступавших из-за границы рекламаций, особенно от ганзейских городов, Амстердам был хорошо осведомлен о том влиянии, которое конвойный налог оказывал на торговлю {612} 612 Hohlbaum, Kolner Inventar, II, 253 (1584), 259, 265 (1585), 761 (1584), 792 (1584). О лицентном налоге уже в 1576 г. см. там же, 422,. 435 и сл.; Simson, Danziger Inventar, 704 (1583); Kernkamp, Bait. Archivalia, 146 (1575). . Амстердам вообще был против слишком резкого разрыва с враждебными странами. Для него торговля была превыше всего, и он тщательно учитывал возможную конкуренцию. К беспощадному каперству он относился так же неодобрительно, как и к высоким налогам на торговлю.