Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Корниловское обязательное постановление относилось только к району Юго-западного фронта. Министры- "социалисты" - Чернов, Церетели, Пешехонов - постарались распространить генеральский "закон" на всю страну. 16 июля министр земледелия разослал на места инструкцию земельным комитетам. В инструкции Чернов советовал крестьянам вносить землевладельцам арендную плату в размере, определенном в примирительных камерах. Чернов признавал даже возможным переход необработанных земель в руки земельных комитетов, но... с согласия продовольственных комитетов. Эта путаная и "благодушная", как ее называли сами эсеры, инструкция занимала определенное место в общем плане корниловского наступления на деревню. Она должна была служить либеральной подкладкой к корниловским действиям двух других министров- "социалистов": Церетели и Пешехонова.

Министр внутренних дел Церетели вслед за черновской инструкцией 18 июля выпустил свой циркуляр. "Населением допускаются захваты, - писал министр, - запашки и засевы чужих полей, снятие рабочих и предъявление непосильных для сельских хозяйств экономических требований"[495].

Указав на то, что призывы к земельным захватам должны преследоваться со всей строгостью законов, министр предлагал губернским комиссарам "принятие скорых и решительных мер к прекращению всех самоуправных действий в области земельных отношений"[496].

Церетели оказался впереди Корнилова: у министра- "социалиста" даже "призыв к захвату" считался недопустимым. Аналогичный циркуляр издал министр продовольствия Пешехонов.

Подробно перечислив все "преступные" действия крестьян, он предложил: "Немедленно положить конец подобного рода явлениям... О виновных в таких действиях лицах надлежит немедленно представлять судебной власти о возбуждении против них уголовного преследования"[497].

Корниловские циркуляры министров- "социалистов" завершились приказом самого генерала Корнилова, который к этому времени стал верховным главнокомандующим. В новом приказе Корнилов распространил свое обязательное постановление "на весь район театра военных действий"[498].

Государственный аппарат, направляемый корниловцами, принял все эти инструкции, циркуляры и приказы к исполнению. В деревне развернулось преследование "захватчиков". Активно взялись за дело губернские эсеровские комиссары.

В Тульской губернии за июль и половину августа было около 60 арестов членов земельных комитетов, советов крестьянских депутатов и "простых крестьян", как заявил представитель губернии на третьей сессии Главного земельного комитета в августе. В Смоленской губернии в одном только Ельнинском уезде были арестованы представители 14 волостных комитетов.

Всероссийский крестьянский совет, руководимый эсерами, мог только отмечать, что "аресты и репрессии формально основываются на некоторых статьях уложения о наказаниях"[499] которые были включены в закон столыпинского правительства после 1905 года для подавления аграрного движения.

Вслед за корниловско-церетелевскими циркулярами в деревню направлялись наиболее верные правительству части. В июле-августе по 11 губерниям - очагам наиболее сильного аграрного движения (Центрально-черноземная область и Средняя Волга) - насчитывалось 22 случая подавления крестьянских выступлений вооруженной рукой. Но это было каплей по сравнению с бушующим морем крестьянских волнений. В одном только июле было 1122 случая "земельных правонарушений"[500]. Помещики видели, что опасность грозит в любой час, и вовсе не думали сидеть сложа руки в ожидании Учредительного собрания.

Помещики попытались в новых условиях проводить старую столыпинскую политику. Столыпинщиной были примирительные камеры, где каждые 300 крестьян должны были подчиняться одному помещику. Столыпинщиной была и попытка перераспределения арендного фонда между крепкими мужичками за счет беднейшего крестьянства. Такой же характер носила политика насаждения кулацких хозяйств. На Всероссийском съезде землевладельцев в начале июля была принята резолюция о необходимости наделения малоземельных крестьян за счет казенных, удельных и частновладельческих земель. Наделение - говорилось дальше в резолюции - должно производиться на правах частной собственности. Землевладельцы готовы были ценой небольших уступок сохранить свою землю. "Я - помещик, - писал М. Боборыкин из Петроградской губернии бывшему председателю Думы Родзянко. - В моей голове как-то не укладывается, чтобы я мог лишиться моей земли да еще для самой невероятной цели: для опыта, социалистических учений. Если бы где-нибудь на земном шаре или хотя бы на Марсе существовал тот идеальный строй, во имя которого мне предлагают (чтобы не сказать просто - грабят) отказаться безвозмездно от всего достояния, - извольте, я готов и рубашку свою последнюю сниму и Отдам... Оставляя высокие лозунги для будущего... я как человек, выросший в деревне и знающий действительную русскую деревенскую жизнь земледельцев и землевладельцев, скажу: деревне нужна власть, власть крепкая, сильная, опирающаяся на массы и закон. Наш мужик невежественен, груб, и в этом именно преступление бывшего правящего дворянского класса. Мужик во многих местах уже захватил помещичью землю, кустарный раздел, так сказать, почти закончен, и теперь лишь дело за опытной, умелой рукой социал-революционера"[501].

Дальше помещик Боборыкин изложил свой план земельной реформы. Он предлагал Временному правительству пойти навстречу

"стихийным стремлениям крестьян и до Учредительного собрания распределить часть помещичьей земли среди "трудящегося народа"[502], конечно, не безвозмездно, а за выкуп.

Помещики пытались создать "массовую опору" в деревне, привлекая на свою сторону кулачество. По инициативе союзов земельных собственников начали создаваться "союзы крестьян-собственников". В большинстве своем они открыто присоединились к кадетской программе. В программе одного из союзов южной Украины так и было сказано: "Союз принимает широкое участие в политической жизни государства, стремясь к осуществлению демократического, республиканского строя на началах, провозглашенных партией "народной свободы"[503].

Дальше программа решительно осуждала "всякие захваты и земельные беспорядки" и предлагала "на основе принципа частной собственности" провести отчуждение частновладельческих земель "по справедливой сценке".

Столыпинская ставка на "сильных хозяев" дополнялась сознательной политикой разрушения сельского хозяйства, уже и без того подорванного войной. Деревенские Рябушинские вслед за городскими пытались задушить революцию костлявой рукой голода. Помещики не засевали полей, травили посевы, уничтожали хлеб, вырезывали скот. "Известия Всероссийского совета крестьянских депутатов" в середине июля сообщали, что помещик Эсмон в Старобыховском уезде травит принадлежащую ему рожь.