Александр Стыкалин - Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе

Записка отдела культуры ЦК КПСС от4 января 1956 г.//Там же. С.467.

Там же. С. 468.

Об этом свидетельствует, в частности, помета на тексте вышеупомянутой записки от 4 января, датированная 4 сентября 1956 года Беседу в соответствии с поручением секретаря ЦК КПСС Д. Шепилова должны были провести работники аппарата ЦК КПСС Д. Поликарпов и Б. Рюриков (Там же). Очевидно, она состоялась не позже весны. Ведь с начала июня Шепилов работал уже в другой должности – министра иностранных дел СССР. О наставлениях, в разное время полученных в высших партийных органах, Эренбург неоднократно вспоминал в своих мемуарах.

В записке отдела культуры ЦК КПСС от 2 августа 1957 года в этой связи отмечалось: «Во время пребывания в Японии весной текущего года И. Эренбург выступил с заявлениями, смыкающимися с буржуазным либерализмом». «Буржуазный либерализм» увидели в том, что, обращаясь к японским писателям с просьбой назвать произведения, которые бы следовало перевести и издать в Советском Союзе, Эренбург вполне резонно заявил: «При отборе произведений желательно исходить не из политических позиций писателя, а из художественных достоинств данного произведения». Приглашая японских литераторов посещать Советский Союз, Эренбург говорил: «Нет ничего интересного в том, чтобы приезжали только так называемые “друзья Советского Союза”. Мы хотим, чтобы приезжали и такие, которые не сочувствуют советскому строю, советской политике. Без этого невозможно взаимопонимание». Причем заявления Эренбурга были опубликованы в бюллетене японского Пен-центра. См.: Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. Документы. Док. 194. С. 693.

Президиум ЦК КПСС. 1954–1964.Том 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы / гл. ред. А. А. Фурсенко; отв. сост. В. Ю. Афиани. М., 2003. С. 669.

Так, в 1958 году Союз писателей Швеции пригласил Эренбурга выступить с докладом о советской литературе, однако высшие инстанции не дали писателю разрешения на выезд. В соответствующей резолюции было сказано: «Отдел культуры ЦК КПСС считает нецелесообразным направлять И. Эренбурга для выступления за границей по вопросам советской литературы, поскольку он выражает в подобных выступлениях неверные, нигилистические взгляды и не дает объективного представления о литературе нашей страны» (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36. Д. 64. Л. 63).

В 1964 году он посетил и Будапешт, вынеся из поездки в Венгрию в период начавшейся либерализации кадаровского режима положительные впечатления, отраженные в тех же «венгерских» главах мемуаров: на книжных прилавках много книг современных западных авторов, интеллигенции не так уж трудно получить загранпаспорта и выехать за рубеж, чтобы своими глазами посмотреть жизнь на Западе.

Вокруг мемуаров Ильи Эренбурга (публикация Е. Берар) // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 8. Редактор В. Аллой. М., 1992 (Париж, 1990). С. 387–406.

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36. Д. 120. Л. 128.

Газета «Правда». 10.03.1963.

Газета «Правда». 9-10.03.1963.

См.: «Эренбург не сделал выводов…» О публикации мемуаров писателя // Источник, 2000. № 2. С. 103–112. В 1962 году в аппарате ЦК готовится решение «запретить дальнейшую публикацию мемуаров без решительной правки и обнародования в центральной печати критических статей, посвященных Воспоминаниям Эренбурга» (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36.Д. 141). Писателю пришлось пойти на некоторые уступки. Проблемы взаимоотношений И. Эренбурга с хрущевским руководством затрагивались в книгах: Зезино Μ. Р Советская художественная интеллигенция и власть в 1950-1960-е годы. М., 1999; Эггелинг В. Политика и культура при Брежневе и Хрущеве. 1953–1970 годы. М., 1999. Многочисленные документы РГАНИ, отражающие оценку партаппаратом деятельности И. Эренбурга в этот период, опубликованы в вышеупомянутом сборнике: Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. Документы. М., 2005. Большинство из них (включая письма Эренбурга в ЦК) так или иначе касается подготовки к печати его воспоминаний (см.:Там же. С. 405–407, 419–421, 423–426, 522–523, 573, 576–578, 580–581, 646–647, 691–694). Они показывают, сколь серьезные препоны приходилось преодолевать редакции «Нового мира» для того, чтобы мемуары, глава за главой, приходили к читателю.

В 1961 году издательство «Советский писатель» выпустило вслед за журнальным вариантом первую и вторую, а в 1963 году после долгих проволочек третью и четвертую книги мемуаров. Завершено и опубликовано в 1960–1965 годах в «Новом мире» было шесть книг. Седьмая оказалась неоконченной.

См.: Эггелинг В. Политика и культура при Брежневе и Хрущеве. С. 151–152, 268. Во время последней их встречи, состоявшейся в августе 1963 года, Эренбург говорил Хрущеву о том, что любая идеология должна доказывать своё превосходство над другими в спорах, силой своих идей.

Эренбург взял под защиту творчество Джеймса Джойса, Франца Кафки и Марселя Пруста, резко раскритикованных некоторыми выступавшими как столпы модернизма XX века. Он говорил о том, что наряду с авторами, пишущими для широкого читателя, имеют право на существование и авторы для немногих. Этих последних он уподобил «летчикам-испытателям» литературного процесса. Можно согласиться с исследователем творчества писателя А. И. Рубашкиным: «Во время “оттепели” Эренбургу легче стало защищать близкие ему явления поэзии, живописи, театра. [В СССР] Многие именно от Эренбурга (т. е. из его мемуаров, книги 1957 года «Французские тетради», журнальных статей, предисловий – А. С.) впервые узнали о больших явлениях культуры нашего века». Эренбург признавался, что «много в жизни плутал», продолжает автор, «одно было неизменно – преданность культуре» (Русские писатели 20 века. Биографический словарь. М., 2000. С. 796).

О позиции А. Твардовского см. его письмо И. Эренбургу: «Это книга долга, книга совести…» // Встречи с прошлым. Вып. 4. М., 1987. С. 297–300.

Огонек, 1987. № 23. С. 25–26.

Впоследствии Эренбург говорил о событиях «будапештской осени» со своим венгерским биографом Палом Фехером, заведующим отделом культуры главной венгерской партийной газеты «Népszabadság». Венгерское восстание писатель не принял, его сильно отпугнула присутствовавшая в нем крайне правая составляющая, которой он, обладая очень ограниченной информацией обо всем происходившем, склонен был придавать преувеличенное, несоразмерное значение. Его убедили в том, что венгерское восстание «началось с того, что четыре еврея были вздернуты на четыре фонаря перед Будапештским горкомом, и это для него решило все» (Свидетельство Б. Я. Фрезинского о беседе с Фехером, в которой нашел отражение один из самых трагических эпизодов венгерской революции – расправа экстремистов над группой безоружных по преимуществу лиц у здания Будапештского горкома партии 30 октября 1956 года. Вопросы литературы, 2003. № 3. С. 257). Надо сказать, однако, что Эренбург получал и другие свидетельства о венгерских событиях. Сохранилось адресованное ему письмо от секретаря шведского комитета защиты мира Свенсона. В прошлом дипломат, четыре года проработавший в Венгрии, вскоре после событий «будапештской осени» он вновь побывал в этой стране, провел в ней две недели. У Свенсона осталось тягостное впечатление от увиденного, но главный вывод, к которому он пришел, заключался в том, что восстание было общенациональным (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 448. Л. 210).