Пантелеймон Кулиш - История воссоединения Руси. Том 2

Блез де Виженер в своей книге: «La Description du Boya ume de Po-loigne», Paris, 1573, говорит о волохах: «Toutefois iis usent aussi du parier Buthenique et Slavon».

Blaise de Vigenere: «…ce a este tousiours vfie nation fort bizarre, fantas-tique et despitte, et au reste fort endurcie et belliqueuse».

Blaise de Vigenere: «C’est un pays montueux et couuert de bois, et pour-tant bien fort et malaise. Aussi le peuple ne s’amuse gueres a cultiuer les terres, car tout leur faict depend du bestial, dont iis ont tres grande abondance acause de beaux pascages qui sont par tout, tellement qu’ils en fournissent non seule-ment Hongrie et Bussie qui sont les pays plus prochains d’eux: mais encor en enuoynt tous les ans vne fort grande quantite en Poloigne, Prusse, Silesie, Bo-heme, Alemagne, Italie et Turquie».

Не богатых честных людей.

См. в приложениях ко ІІ-му тому письмо князя Острожского от 2-го марта 1596 года.

См. там же выписку из письма Кавлича, от 2-го февраля 1596 года.

В мирном договоре между Казы-Гиреем и Яном Замойским изображено: «Car, maiącz zlecenie od Cesarza J. M. Tureckiego — powierzoną chorągiew na ziemię Wołoską, tedy chcząćz dogodzić Kr. J. Mci Polskiemu łasczc hraterskiey, Jeremiewi ią na hospodarstwo oddaiemy, o ktorego tho Jaśnie Wielmożnego Pana Canclerza a Hetmana Corony Polskiej Ziemia tuteczna prosiła… Woysko Cesarza J. M. Tureckiego i Carskie nie maią kazić thu w ziemi ani W Polscze, у owszem J. М. Car zararem się ruszy i w swij ziemię trzeciego dnia wyydzie, a hospodar mieć może dlia straży dwór swoy od swego nieprzyiaciela (Rozwana)… A czo się dotyczę chorągwie, którą Jeremiiowi Mobile na hospodarstwo My Car oddawamy, upewniamy i przyrzekamy, ze Cesarz J. Mcz onogo wiecznie i owszem w pokora na hospodarstwie zawzdy zachowa… Działo się na Cocorze, dnia 21 miesiąca 8 bra roku 1595» (Рукоп. Императ. Публ. Библ. польс. отд. IV. № 71, л. 1).

См. в приложениях ко ІІ-му тому выписку из письма сотника Демковича.

См. там же выписку из письма Кевлича.

См. в приложениях ко II-му тому письмо князя Острожского от 4-го марта 1595.

По бессмысленному соединению народного дела с делом господствующей партии, примерами которого полна история, одна из рукописных летописей («Летописец Веры законные, Жития Поганьства и Побоженьства Князей великих Руських») сожжение Могилёва приписывает казакам. «Домов», говорит летописец, «сгорело до 500; а крамов (лавок) з великими скарбами 400. Мещан и бояр, людей учтивых, так мужей, яко и жён, детей малых побили, порубали и попоганили. Скарбов теж незличных побрали с крамов и с домов».

Рукопись варш. библиот. гр. Красинских: «Оборона Церкви Всходней и Патриархов», л. 64.

Чего не мог взять с собой, то он старался уничтожить, например пушки, которые он побросал в воду, но так неудачно, что поляки видели торчащие из воды колеса.

Я умею только пахать землю.

Карфаген должен быть разрушен: изречение Катона, которое он постоянно твердил.

От 21 мая 1596 года, на пути из Переяславля в Лубни, Жолковский писал к королю:

«Brzydko az wspominać, do czego się to swowolenstwo brało, iakie spomi-nanie Maiestatu W. Kroi. Mci, iakie zamysły, o Krakowie, stolicy sławney W. Kroi. Mci rozbiciu, wytraceniu stanu szlacheckiego. I to pewna, ze bardzo się było to swowolenstwo wmogło. Opportune raczyłteś W. Kroi. Msć temu złemu rozkazać zabiegać».

Употребляю это выражение на основании польского слова leża и казацкой пословицы: коли б хліб та одежа, то їв би козак лежа . Потому-то и воевали казаки, что им нечего было есть лёжа. Если бы ляхи были настолько мудры до шкоды, как по шкоде, они бы ещё в XVI и XVII веке имели удовольствие видеть, как «свирепый» украинский народ, подобно своим работящим волам, молча жуёт жвачку среди плодородных полей своих. Но сколько раз это повторялось — и доселе повторяется в истории — что людей сделают свирепыми, и потом карают за свирепость!

Тогда султанствовал Селим II (1586–1593), о котором даже в хронологических росписях печатают: «lebte nur im Harem».

Мужчины и женщины у них кротки и ласковы: их трудно рассердить.

См. в приложениях ко II-му тому письмо князя Острожского от 2 марта 1596 года.

Интересно обстоятельство, что русин Жолковский не умел повторить русских звуков супой и означил дату своего письма, как иностранец: «Z obozu nad Sopohem». Какой же мог быть прок в образованности, которая удаляла сильных и влиятельных людей от разумения того, что жизнь выработала на их родной почве? Но и в наше время русская образованность хромает на эту ногу, — хромает до такой степени, что почти считается вредным знать основательно местное наречие. Люди таких понятий недалеко отстоят от Жолковского. В течение 278 лет, едвали 278 человек между земляками этого знаменитого полководца освободились от его гражданских предрассудков. Гордость меньше всего должна быть нашим пороком, за неименьем чем гордиться перед нашими предками и перед нашим потомством.

См. том I, примеч. к стр. 144.

См. т. I, примеч. к стр. 69.

I Іосh, jak serce pańskie, był zawsze odwarty. Malczewski.

Читатель может недоумевать, найдя «казацкого батька» в таком сообществе, но лучшего он не заслужил у трезвого потомства. Он цветущий край наш превратил в пустыню, засыпанную пеплом и засеянную костями наших предков. Он надолго приостановил успехи культуры в нашей северной Славянщине. Он приостановил и школьное просвещение, доведя его до того, что уже и полковники, эти герцоги полновластного украинского владыки, не умели подписать великого договора собственной рукой. Если мы не имеем другого «Слова о Полку Игореве» и другой «Летописи о том, откуда пошла есть земля Русская», то, без сомнения, этим обязаны больше всего Хмельницкому. А что он присоединил отрозненную Русь к Московскому царству, так эту заслугу могут приписывать ему одни дети, да ещё разве баюкающие детей бабы. Он не мог не присоединить; его принудили присоединить: принудила его к этому сила вещей, выковавшая украинскую нацию, и сама украинская нация, начинавшая уже и тогда проклинать его, как впоследствии проклинала Мазепу. Наконец, умирая, кого назначил он своим преемником? Слабоумного сына, о котором даже кобзарская дума говорит, что он «и розумом слабенький, та й тилом недугуе». Назначил он того «Хмельниченка Юрася», за которого, по народной пословице, «пуста стала Украина, звелася». Проклятия украинского народа покарали Богдана Хмельницкого в сыне: отец начал своё военное поприще тем, что привёл врагов святого креста в Украину, а сын кончил полным предательством Украины врагам христианства, и сам сделался потурнаком. В своём месте мы будем говорить обо всём этом и о многом ещё другом подробно.

Никакого зла потом не творил.

Это был красавец, и притом человек не из обыкновенных, еслиб только обращал на добро то, что дал ему Бог, а вдобавок — отличный артиллерист.

Но слова — это дела, и маленькая капля чернил, упав росой на мысль, заставляет задумываться тысячи, может быть, миллионы. Не странно ли, что несколько написанных букв, вместо устной речи, образуют прочное звено, соединяющее века! До чего уничижает время человека, когда лоскуток бумаги, тряпка, подобная вот этой, переживает его самого, его гробницу и всё, что принадлежит ему!