Татьяна Симонова - Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

4 июля НКИД Советской республики в ноте за подписью Г. В. Чичерина потребовал выслать всех членов НСЗРиС из страны, а также наиболее заметных лидеров военной и политической эмиграции (братьев Булак-Балахович, Пермикина, Эльвенгрена, Васильева, атаманов Петлюру и Ю. Тютюника, а также других атаманов и белых офицеров). В ноте было обращено внимание на недопустимость нарушения Польшей принятых на себя Рижским договором обязательств. НКИД потребовал создания в Варшаве смешанной советско-польской комиссии с участием представителей Украинской и Белорусской советских республик для установления списка лиц, подлежащих высылке из Польши [670].

Развернуть намеченную на съезде работу НСЗРиС не успел. Уже в конце июля офицеры второго отдела штаба военного министерства Польши познакомились со статьями газете «Правда» о раскрытии отделений этой организации на территории Советской России и мерах, предпринятых в отношении ее членов. В августе польские офицеры прочитали сообщения в минской «Звезде» о выявлении тайного союза под руководством Б. Савинкова с отделениями в Киеве, Одессе, Бресте, Гомеле, Петрограде [671]. Тогда же были арестованы члены отделений союза в ряде городов Советской России.

Всего в 1921 г. было арестовано около 50 активных членов НСЗРиС [672]. Только в Москве к концу 1921 – началу 1922 г. ВЧК выявила 23 «активных савинковца», 15 агентов союза находилось «под колпаком» или в розыске [673]. В октябре 1921 г. в Смоленске было арестовано 600 человек по обвинению в принадлежности к союзу. Активные члены союза: князь Н. А. Друцкой-Соколинский, княжны Щербатовы (сестры Елизавета Сергеевна, Мария Сергеевна, Ирина Сергеевна) и еще 10 человек были расстреляны. По информации руководства НСЗРиС, всех выдал «бывший член союза – Опперпут-Упелинец (Селянинов)» [674].

Особая роль в «сплочении русских антибольшевистских сил в Польше» вокруг НСЗРиС на его июньском съезде была возложена на Информбюро под руководством В. Савинкова. Информбюро должно было также продолжать уже начатую работу по «упрочению и развитию сети своих пограничных пунктов», вести «революционную работу за границей» [675]. Под руководством В. Савинкова в лагерях интернированных Тухола и Стржалково были сформированы «лагерные президиумы» НСЗРиС, подчиненные «войсковому отделению» НСЗРС.

Перед «лагерными президиумами» НСЗРиС была поставлена задача «укрепления влияния союза в лагерях», как в среде интернированных, так и в среде военнопленных красноармейцев, а также среди осевших в окрестностях лагерей русских эмигрантов. Члены «лагерных президиумов» отбирали из контингента интернированных подходящих «работников для Варшавы, пограничных организаций и закордонной работы» (партизан). Все «президиумы», по свидетельству начальника Информбюро, были «вполне законспирированы» и имели «отлично поставленную агентуру» [676].

С 15 июля начал работу Польский отдел Информбюро, в задачи которого входила консолидация членов НСЗРиС на территории Польши, она условно была поделена на 4 района. Согласно отчету о деятельности польского отдела, он связался с представителями русской эмиграции в Лондоне, Константинополе и Аккермане. Резиденты отдела находились в лагерях в Торуни и Стржалково, а также в Вильно, Гродно, Белостоке, Ковеле, Дубно, Ровно, Львове, Варшаве [677]. В августе во главе польского отдела Информбюро встал Л. В. Насонов, развернувший бурную деятельность по агитации в союз в лагерях интернированных и в компактных группах русских беженцев на территории Польши.

В августе Насонов совершил инспекционную поездку по маршруту Лодзь – Познань – Стржалково и убедился, что среди военнопленных красноармейцев «большевиков» есть «много сторонников союза». К ним он отнес 400 красноармейцев, которые отказались от репатриации на родину [678]. В Варшаве в сторонники НСЗРиС в местах размещения русских беженцев и из рабочих отрядов были зачислены: 150 человек красноармейцев, отказавшихся ехать домой, размещенных на Повонзках в Варшаве, 80 человек из рабочей артели в Мокотовском госпитале, 40 человек из артели в центральных автомобильных мастерских, 60 человек в общежитии беженцев РОКК, до 40 человек в общежитии РЭК. Отказались от сотрудничества с РЭК и НСЗРиС все военнопленные красноармейцы, заключенные в Варшавской цитадели (около 1 тысячи человек), и около 800 человек рабочих артели на складе интендантства. Все они записались в репатрианты [679].

На работу Информбюро польское военное министерство и французская военная миссия регулярно выделяло дотации. Только в 1921 г. в его работу ими было вложено более 38,5 миллиона польских марок, около 190 тысяч царских рублей, более 160 тысяч думских рублей, 1800 долларов США, 200 французских франков, 15 фунтов стерлингов и почти 1150 тысяч советских рублей [680].

В то же время на содержание интернированных в лагерях с июня 1921 г. из польского бюджета средств не поступало. Их численность на 3 июня 1921 г. составила (вместе с интернированной армией УНР) 25 079 человек [681]. Материалы архива второго отдела штаба военного министерства свидетельствуют, что контингент интернированных стал ощущать сильный недостаток в снабжении. С июля того же года и РЭК прекратил выплату пособий. Лишь в октябре 1921 г. офицеры 3РА получили по 650 польских марок в качестве «подарка от генерала Врангеля» [682].

В связи с приездом в Варшаву советского полномочного представителя МИД Польши посоветовал Б. Савинкову, который искал деньги по всей Европе, «устраниться от дел интернированных» [683].

Он сообщал в Варшаву, что в Лондоне якобы был создан комитет финансовой помощи интернированным и ему, Савинкову [684]. В мае и августе он обращался за денежной помощью к послу Временного правительства в США Б. А. Бахметьеву, у которого запросил 25 тысяч французских франков [685]. Однако эти усилия результатов не давали, материальная ситуация в лагерях интернированных стремительно ухудшалась. «Слишком тяжело скитаться по заграницам, голодать, холодать, быть презренным всеми и просить как милостыни какой-либо работы, чтобы заработать на кусок хлеба» [686], – писали офицеры бывшей 3РА в РЭК.

Практический интерес к контингенту бывших добровольцев в польских лагерях проявляло только командование Русской армии Врангеля, поскольку в июле 1921 г. Русский совет [687]в Париже принял решение «во что бы то ни стало добиваться сохранения армии Врангеля в странах их местонахождения». Граф Пален, высланный из Польши, находясь то в Берлине, то в Данциге, разрабатывал план приема «бегущих из польского интерната белогвардейцев армии Балаховича и Пермикина». В Данциге Пален договорился с местными властями о том, что немецкие власти не будут «чинить препятствий к концентрации» бежавших из Польши в лагере Целле [688]. В августе генерал Миллер прислал для интернированных в польских лагерях 10 тысяч французских франков, но до лагерей они не дошли. РЭК принял решение «обратить эти деньги на погашение 6 миллионов марок, израсходованных на интернированных в июле» [689].