Татьяна Симонова - Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

28 августа 1921 г. из Варшавы в Москву за подписью Е. Игнатова была отправлена телеграмма, в которой, в частности, сообщалось: «Поляки в связи с поднятой нами кампанией против избиений начинают затруднять доступ наших уполномоченных к лагерям интернированных» [713]. Кроме того, польское руководство дважды переносило сроки осмотра лагерей, которые были намечены РУД и предварительно согласованы с руководством секции военнопленных и интернированных МИД Польши.

В сентябре 1921 г. делегаты РУД не были допущены в наиболее проблемные лагеря – Стржалково и Тухола, где военнопленным и интернированным, которые выражали намерение выехать на родину, польские лагерные власти «чинили препятствия» в передаче достоверной информации в РУД о положении в лагерях. Вскоре выяснилось, что польское лагерное командование по-прежнему практиковало избиения и прочие наказания тех красноармейцев и интернированных, информация и жалобы которых доходили до членов РУД [714]. РУД из Варшавы регулярно сообщала в НКИД и Центрэвак, что количество желающих вернуться в Россию увеличивается, в их числе оказывались и красноармейцы, «бежавшие из польских лагерей», а также «пришедшие с работ» [715].

Как беженцы они имели возможность получить правовую и материальную защиту и от русских эмигрантских организаций. Беженцы из числа интернированных стали регулярно обращаться в эти структуры практически по поводу всех проблем, требующих разрешения. Тем более что до сентября 1921 г. РУД преимущественно занималась вопросами, связанными с отправкой на родину военнопленных красноармейцев. Налаженной системы приема и регистрации заявлений репатриантов других категорий граждан, а также их отправки на родину еще не было.

Лишь с назначением на должность главы РУД Е. Б. Пашуканиса [716], опытного юриста, был выработан порядок регистрации всех беженцев, в том числе в местных староствах (в польской провинции) и в РУД. Был отработан и механизм репатриации: порядок визирования списков уполномоченными РУД на местах; порядок сосредоточения беженцев на сборных пунктах эмиграционного управления и порядок их вывоза эшелонами из польских воеводств. При этом процедура визирования списков уполномоченным РУД рассматривалась как «первоначальный фильтр» [717].

9 сентября 1921 г. военное министерство Польши и МИД издало распоряжение о ликвидации на территории Польши всех лагерей военнопленных и интернированных. Ликвидации подлежали все лагеря, кроме Стржалково, Тухола, Калиша, Вадовице и пунктов обмена пленных в Барановичах и Ровно [718]. После создания профильного отдела в МИД Польши всех интернированных лиц сосредоточили в лагере Тухола; лагерь Стржалково был предназначен для концентрации военнопленных красноармейцев.

О положении красноармейцев в лагере Тухола зимой 1920/21 г. интернированным лицам, в числе которых было немало бывших красноармейцев из этого лагеря, было известно не понаслышке. Уместно привести фрагмент из статьи в газете «За свободу» от имени интернированных казаков, переведенных туда из лагеря Остров-Ломжинский в ноябре 1921 г. Оценивая мрачную перспективу своего положения предстоящей зимой, они писали: «Значит, мы 23-я тысяча на очереди», имея в виду 22 тысячи погибших там военнопленных предыдущей зимой [719].

Бытовая ситуация в печально известном лагере Тухола, «лагере смерти», практически не изменилась и в сентябре 1921 г., а руководство лагеря в лице его коменданта – полковника Лапицкого прославилось своим негативным отношением не только к военнопленным красноармейцам, но к интернированным русским.

Член РЭК М. Ярославцев вынужден был ходатайствовать о доведении фактов превышения власти комендантом до сведения польского МИД с целью «понуждения» коменданта лагеря «относиться более человечески к интернированным чинам бывших дружественных Польше армий» [720].

Д. Философов, принявший на себя обязанности фактического заместителя Б. Савинкова в РЭК на период его отсутствия в Польше, провел ряд инспекционных поездок по лагерям. После этого в Восточный отдел МИД Польши 14 сентября им было отправлено заявление с изложением зафиксированных нарушений с предложениями по исправлению ситуации. На этот момент в Польше насчитывалось около 4650 интернированных офицеров и солдат с семьями и около 5000 казаков в лагере Остров-Ломжинский.

Философов отмечал, что до момента перевода всех интернированных в лагерь Тухола ситуация не вызывала опасений, так как они «были размещены в хороших лагерях», «в большинстве находились в казармах и лишь за редким исключением – в бараках». Семейные также на условия размещения не жаловались – «почти каждая семья имела свой отдельный, хотя и более чем скромный уголок». Большая часть интернированных нашла себе работу в окрестностях лагерей.

«Теперь, – подчеркивал Философов, – в Тухоле работу найти невозможно», а об условиях жизни в этом лагере можно судить по тому, «что, по имеющимся сведениям, во время пребывания там пленных красноармейцев последних умерло более 20 000 человек». Солдаты и офицеры были раздеты и разуты – более чем за 10 месяцев пребывания в состоянии интернированных они не получили ни белья, ни обмундирования. Поэтому Философов ходатайствовал о переводе интернированных в другое место, «ввиду невозможности пережить зиму в лагере № 7 при г. Тухола», и об оставлении казаков в лагере Остров-Ломжинский. Он ходатайствовал также о выдаче всем интернированным обмундирования и хотя бы одной смены белья; о сохранении им «пайка польского солдата»; об организации рабочих артелей для всех, в том числе казаков, если те не будут приняты на службу в польскую армию [721]. Однако обращение Философова последствий не имело.

В августе – сентябре 1921 г. между Советской Россией и Польшей назрел явный конфликт, который поставил дипломатические отношения между республиками на грань разрыва. Обострение отношений между соседними республиками стало проявлением тайной дипломатии Франции, которая стала подталкивать Польшу к обострению отношений с РСФСР и обещала организовать в этой акции поддержку со стороны Румынии [722].

Чичерин в интервью французской газете «Юманите» 6 сентября заявил: «Польша укрывает главаря контрреволюционеров, организатора мятежных банд Савинкова и предводителей украинской реакции» [723]. Глава НКИД отметил, что начиная с 4 июля советское правительство и НКИД обращались к польскому правительству с просьбами «удалить со своей территории организаторов мятежей и восстаний, продолжающих беспрерывно настоящую войну против советских республик». Что их деятельность является нарушением условий Рижского мирного договора.

5 сентября Польша закрыла восточную границу, стянув к пунктам перехода границы дополнительные силы жандармерии. 8 сентября 1921 г. польский поверенный в делах в Москве принял ноту Чичерина, в которой содержалось заявление, что савинковская «враждебная организация фактически полностью сохранена», но под другими названиями и именами [724].