Сергей Захаревич - Большая кровь

В сентябре штаб КБФ произвел новую нарезку позиций и с конца месяца начался второй выход подводных лодок в море. Однако и этот поход не дал результатов. В конце ноября, в связи с установлением в восточной части Финского залива ледового покрова, субмарины стали на прикол.

Немцы не.собирались давать балтийцам роздых после Таллина (тем более что крупные советские корабли командование задействовало для ведения огня по наступающим немецким войскам) и вскоре принялись «утюжить» гавань Кронштадта воздушными налетами.

21 сентября 1941 года пилоты III./StG2 потопили эсминец «Стерегущий» (Ганс-Ульрих Рудель), повредили эсминцы «Гордый» и «Грозящий». 23 сентября Рудель попаданием 1000-кг бомбы в носовую часть копуса потопил линкор «Марат». Кстати, 16 сентября он, вместе с командиром 7./StG2 Эрнстом Купфером, уже повредил этот корабль в районе ленинградского Морского канала. В результате детонации боезапаса башни главного калибра № 1 корабль разорвало на две части, погибли командир «Марата» П.К. Иванов, старпом B.C. Чуфистов и 324 члена экипажа.

В тот же день пилоты III./StG2 совершили еще несколько налетов на Кронштадт, в ходе которых получил повреждения крейсер «Киров», были потоплены лидер «Минск», подводная лодка М-74 и несколько малых судов. Правда, через год удалось поднятьлидер, затонувший на мелком месте, и отремонтировать.

В последующие дни налеты продолжались, несколько попаданий получил последний балтийский линкор — «Октябрьская революция». Поняв, что кронштадтская гавань может стать могилой для кораблей флота, командование перевело их в Ленинград, где они, действуя как плавбатареи, всю войну стояли на Неве, в районе моста лейтенанта Шмидта. Так закончился для флота 1941 год.

* * *

Откровенно говоря, меня смешат авторы, которые критикуют Балтийский флот за пассивность. Мол, у КБФ в войну действовала исключительно авиация, подводные лодки и торпедные

катера, а надводные корабли себя не оправдали. Ребята, а вы не заметили, что Балтийский флот был разгромлен? Кроме той самой авиации, торпедных катеров и подводных лодок, от него мало что, в общем-то, и осталось. Преувеличиваю? Боже упаси! Давайте загибать пальцы.

По состоянию на июнь 1941 года КБФ насчитывал 2 линкора, 2 крейсера, 2 лидера, 19 эсминцев и 65 подводных лодок. Из этой массы уже к концу 1941 года были потоплены 1 линкор, 1 лидер, 16 эсминцев и 27 подводныхлодок (до конца войны погибли 46 субмарин). Кроме того, многие корабли получили серьезные повреждения и выйти в море не могли. Например, крейсер «Максим Горький» с осени 1941 года находился в ремонте, а недостроенный крейсер «Петропавловск» был потоплен. Новыми кораблями флот не пополнялся (кроме тральщиков и катеров), от союзников до лета 1944 года он тоже ничего не получал.

К концу 1941 года от КБФ осталась одна мелкоплавающая «шелупонь». Поэтому, учитывая малый радиус действия торпедных катеров, разгром крупных надводных сил и пассивность авиации, именно подводным лодкам в 1942 году предстояло стать главной ударной силой флота.

Трибуц и его штаб наконец поняли, что главной целью лодок должны стать транспорты, идущие из Швеции в Германию (в принципе перед КБФ одна только эта задача и стояла, не считая огневой поддержки сухопутных войск).

Все наличные субмарины, в зависимости от степени боеготовности и уровня подготовки экипажей, разделили на три эшелона. В мае 1942 года в море вышел первый эшелон (на его счет записали 20 транспортов общим водоизмещением 150 тысяч тонн), в конце июля — второй (18 транспортов в 110 тысяч тонн) и в середине сентября — третий (20 транспортов в 150 тысяч тонн). Все указанные цифры реальности абсолютно не соответствуют. Послевоенные исследования показали, что «рыцари глубин» наврали с три короба, безбожно завысив данные о потопленных лодками судах. Раз этак в десять!

Сказать, что немцев переполошили действия балтийскихло-док? Этого не было. Вот свидетельство немецкого курсанта об обстановке на Балтике с 1941 по 1944 год: «Я не видел никаких признаков войны до сентября 1944 года».

Активность субмарин КБФ явилась легким (не более) раздражителем немецкого командования, побудившим его принять эффективные меры по предотвращению их действий в последующем.

Балтийские подводники действовали всего 6 месяцев — с июня по начало ноября, когда в Финском заливе снова встал лед. Тем не менее, после хаотических ходов 1941 -го, более продуманные операции 1942 года переполнили руководство флотом оптимизмом и на 1943 год вновь был запланирован выход лодок несколькими эшелонами. И снова была допущена классическая ошибка, типичная для русской военной школы — не учли встречных ходов противника. Враг ведь не глуп, он старается извлечь уроки из опыта прошлого года.

Весной 1943 года воздушная разведка КБФ донесла о появлении в районе острова Найссар противолодочных сетей, однако штаб флота серьезного значения этому сообщению не придал, скорее всего потому, что не представлял себе масштабов препятствия. В мае в Финский залив ушел первый эшелон субмарин.

7 мая 1943 года подводная лодка Щ-ЗОЗ И. Травкина вышла первой и вскоре на меридиане Найссар — Порккала-Удд обнаружила стальные сети в два ряда поперек всего залива — от финского до эстонского берега. При попытке пройти поверх этого рубежа лодку обнаруживали авиация и сторожевые катера и тут же атаковали ее глубинными бомбами. Почти месяц Травкин дежурил у «балтийского барьера», пытаясь прорваться, и несколько раз подвергался атакам немецких противолодочных сил. Обойти сети было невозможно, так же как и поднырнуть под них. Щ-303 вернулась в Кронштадт7 июня, однако повезло только Травкину.

Одна задругой, при попытке прорыва через сети, погибли Щ-408 (П. Кузьмин), Щ-406 (Е. Осипов), С-9 (А. Мыльников) и С-12 (А. Бащенко). Командование флотом, во избежание новых потерь, прекратило попытки форсирования противолодочного рубежа. Он оказался непроходимым для подводных лодок, наглухо заблокированным в Кронштадте и обреченным на бездействие. Выбраться из капкана удалось лишь в октябре 1944 года (когда Эстонию заняли советские войска, а Финляндия вышла из войны), через полтора года после обнаружения сетей у Найссара.

В ходе противостояния Травкина и противолодочных сил соединения «Восток» произошел любопытный случай. С этой гвардейской лодки сбежал и перешел (в данном случае — переплыл) к немцам трюмный матрос Борис Галкин. Поскольку в

1940 году он служил на Щ-301 (позже погибшей в Таллинском переходе) и участвовал в провокации против Эстонии в бухте Локса, а также в похищении дипломатической почты со сбитого пассажирского самолета Ju-52 («Калева»), то рассказал надопро-сах у немцев массу интересного.

Морская авиация в 1943-м выполнила всего 229 боевых вылетов, при этом атаки имели место только в 93 случаях, а результативность была и того меньше, 46 попаданий в цель (и то лишь по советским данным).