Михаил Хлебников - Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) [litres]

Приведенное описание как-то не тянет на сцену расправы над неугодными. Можно согласиться с Аксеновым, есть в ней нечто от детского сада. Подобный «героизм» объясняется просто – все понимали как правила игры, так и то, для чего они сами участвуют в мероприятии. Правда, кое-кто из авторов «Метрополя», благодаря живому, творческому воображению, воспринял виртуальные угрозы серьезно и даже попытался сбежать. В прямом смысле этого слова. 31 мая 1979 года полярная лыжная экспедиция газеты «Комсомольская правда» достигла Северного полюса. Из интервью руководителя той самой экспедиции Дмитрия Шпаро агентству ТАСС в 2019 году:

– Чтобы отпраздновать победу лыжников, на Северный полюс прилетела группа деятелей науки и культуры, в том числе поэт Андрей Вознесенский. Расскажите, как на Северном полюсе оказался поэт и каким он вам запомнился?

– Науку представлял Юра Сенкевич, культуру – Андрей Вознесенский. Мы все были удивлены его прилету. Как мне известно, он подписал какое-то «вредное» письмо, и его ждали определенные репрессии. Чтобы вывести поэта из-под удара, Пастухов остроумно решил отправить его к нам. Он вызвал Вознесенского к себе и сказал, что таким образом можно убить двух зайцев. Вознесенского не будет в Москве, чтобы он не мозолил глаза. Кроме этого, он сможет написать хорошие стихи и поучаствовать в благом деле.

Коллеги, оставшиеся в Москве, не без остроумия нарекли поэта «сдрейфившей льдиной». Но все время на полюсе не отсидишься, да и чувствовал Вознесенский себя там как-то не очень. Деликатный полярник Шпаро: «Андрей был чрезвычайно скромен и немного неуклюж». Пришлось вернуться на большую землю, навстречу гнетущей неизвестности. Коварная и злопамятная власть ничего не забыла. Репрессии последовали незамедлительно: Вознесенскому вручили Государственную премию за сборник «Витражных дел мастер».

Что касается других пострадавших, то тут также есть интересные и даже поучительные моменты. В силу ограниченности объема, коснусь судеб составителей альманаха. Практически никак не отразилось участие в подрывном мероприятии на Фазиле Искандере. У него продолжали выходить книги, он печатался в солидных столичных журналах. Например, в 1981 году в «Новом мире» публикуется его повесть «Бригадир Кязым». Случайность? В 1983 году – краткой эпохе андроповского «завинчивания гаек» – у Искандера выходит сборник «Защита Чика».

Но есть еще характерный пример. Одна из самых популярных передач советского телевидения – «Вокруг смеха». Юмористических программ было совсем немного, и все они находились под жестким контролем, так как юмор мог незаметно для глаз, но ощутимо для сознания зрителя перейти в сатиру, от которой шаг до вольнодумства. Отбор участников передачи сопровождался согласованием, вычеркивались участники, которые лишь «вызвали сомнение». Выпуск «Вокруг смеха» с символическим номером 13, который советские зрители увидели 3 января 1982 года. То есть сама передача снималась в 1981 году. «Сан Саныч» Иванов приглашает на сцену концертной студии трех поэтов: Валентина Берестова, Андрея Вознесенского и Фазиля Искандера. Берестов и почетный полярник Вознесенский читают стихи. Искандер в свою очередь сначала озвучивает ответы на анкету «Литературной газеты». Первый: «Хватает ли у вас чувства юмора, когда вы читаете хвалебную рецензию о своем творчестве?» Ответ автора «Маленького гиганта большого секса»:

– Ну, чувства юмора, по-моему, мне так кажется, хватает.

Но не хватает хвалебных рецензий.

Второй вопрос: «Ваш любимый афоризм».

– Кто приходит вовремя, тот всегда приходит слишком рано.

Глубоко. Дальше поэт Искандер неожиданно радует зрителей прозой – рассказом «Начало», – несколько выбиваясь из состава участников. Ну, чтобы делегация авторов мятежного альманаха «Метрополь» на советском телевидении выглядела еще солиднее, в передачу включили отрывок из спектакля Аркадия Арканова «Выхожу один я…». Перефразируя афоризм Искандера: не слишком ли рано для тех, кто вроде бы не вовремя? Понятно, что карали избирательно, учитывали клановую, национальную и даже семейную принадлежность того или иного вольнодумца. Отец Виктора Ерофеева – дипломат в ранге Чрезвычайного и полномочного посла. Личный переводчик Сталина, помощник министра иностранных дел СССР, заместитель генерального директора ЮНЕСКО. Наказание выбрали дипломатического характера. Виктора Ерофеева по месту работы – Институт мировой литературы – сослали писать историю канадской литературы для Истории всемирной литературы. Литературно-критические тексты Ерофеева, как и проза Искандера, продолжали публиковаться в том же «Новом мире».

В 2015 году Ерофеев опубликовал в журнале «Сноб» мемуарный очерк «Великолепное предательство», в котором даны неожиданные оценки и приведены малоизвестные факты, касающиеся истории с «Метрополем». Рассыпается миф об отважных друзьях-соратниках, бросивших вызов системе. Прежде всего, не было единства внутри «метропольцев». Тут присутствовало привычное для людей, воспитанных на истмате, классовое разделение. Я уже упоминал, что Трифонов отказался участвовать в альманахе. Ерофеев пишет об этом:

В кругу «Метрополя» к Трифонову относились по-разному. Те, кто не терпел любую связь писателей с Союзом писателей, его не любили. Свою нелюбовь распространяли и на его книги. А те, кто строил жизнь на разнообразных компромиссах с властью, считали его виртуозом. Нелюбители Трифонова на наших сходках курили плохие советские или болгарские сигареты, были очень бедны и с восторгом смотрели на метропольских знаменитостей. А знаменитости курили Мальборо и, в духе русской традиции, чувствовали себя слегка смущенными в обществе отвергнутых людей.

Не самые лучшие отношения сложились и между самими авторами. Как свидетельствует автор очерка, Искандер порицал рассказы Ерофеева за «низкий моральный уровень». При этом никто не отмечал, что этическая ущербность могла бы компенсироваться высоким художественным исполнением. Неприятное равнодушие продемонстрировали друзья и в ответ на исключение Ерофеева из СП. Сбежали и отвернулись все. Аксенов, назначенный, по словам Ерофеева, капитаном «Метрополя», не выдержал давления и первым покинул, эмигрировав, тонущее судно. В отместку всю идею организации неподцензурного издания Ерофеев приписывает исключительно себе:

В 1978 году я придумал «Метрополь» в съемной квартирке напротив Ваганьковского кладбища, где теперь похоронены мама и папа, и набросал в записной книжке предполагаемый список авторов. Трифонова там нет. Мой литературный заговор радикализировал меня, превратил в литературного подпольщика.