Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Комиссия Мышлаевского заседала в период с 10 по 31 декабря 1908 г. Первое заседание комиссии состоялось 10 декабря. Как следует из журнала работы комиссии, ее члены рассмотрели общее положение вопроса с изучением офицерами восточных языков, а также обсудили те принципы, которые должны лечь в основу нового Положения об изучении офицерами восточных языков [1008]. Комиссия рассмотрела подготовительные материалы, представленные Генеральным и Главным штабами, а также штабами азиатских военных округов. Были выслушаны мнения о том, каких специалистов необходимо готовить для армии – переводчиков или востоковедов. Полковник Будберг высказался в пользу подготовки военных переводчиков, с передачей функций изучения сопредельных стран в ведение офицеров Генерального штаба. Полковник Казанович также высказался за подготовку военных переводчиков, в которых имелась потребность не только в войсках, но и по линии военно-народного управления. Полковник Туманский высказался за подготовку переводчиков из числа нижних чинов, а на офицеров-восточников предложил возложить основные задачи по разведке. Полковник Снесарев выразил мнение, что для Генерального штаба необходимо иметь две категории языковых специалистов – военных востоковедов для мирного времени и военных переводчиков – для военного. Относительно важности первой категории офицеров Снесарев указывал, что «нельзя упускать из виду, что Азия нами изучена мало, материалов есть много, но нет лиц, которые могли бы этим заняться специально, а другие ведомства почти не заинтересованы в этом» [1009].

На заседании комиссии было выражено мнение о невозможности по финансовым соображениям создавать новые штатные места для специалистов по восточным языкам, особенно в условиях, когда 2/5 военного бюджета уходило на финансирование административных должностей в армии. Относительно подготовки военных переводчиков все члены комиссии согласились с мнением, что для их подготовки необходимы специальные школы и заграничные командировки. Отдельно был рассмотрен вопрос о способах удержания переводчиков в строю и поддержания ими знания восточных языков. Мнения представителей азиатских военных округов разделились по вопросу о том, какие школы необходимы для подготовки переводчиков. Полковник Будберг высказывался за шестимесячный курс школы и последующие зарубежные командировки. Казанович и Туманский считали, что в школах необходим двухлетний теоретический курс и языковые стажировки в пределах округа и за рубежом.

Комиссия Мышлаевского по недостатку времени не рассматривала вопрос о подготовке переводчиков из числа нижних чинов. Вместе с тем комиссия пришла к выводу, что обучать нижних чинов в виду краткости срока их действительной службы (три года) не представляется возможным [1010]. Это был чрезвычайно важный вывод, который в окончательном виде разрешал вопрос о целесообразности языковой подготовки нижних чинов. В дальнейших мероприятиях военно-востоковедной реформы к нему больше не возвращались, и обучение нижних чинов восточным языкам хотя еще продолжалось (ЗОПС, хабаровские курсы и пр.), но больше по инерции, чем по осознанной необходимости.

В докладе военному министру 19 декабря 1908 г. о результатах работы комиссии начальник Азиатского отдела Главного штаба полковник С. В. Цейль сообщал, что Главный штаб на основе обсуждения вопроса пришел к выводу о желательности иметь в армии две категории специалистов – войсковых переводчиков и офицеров-ориенталистов [1011]. Наилучшим способом подготовки войсковых переводчиков Главный штаб признавал двухлетние заграничные стажировки офицеров. Для удержания в рядах армии военных переводчиков предлагалось ввести обязательную выслугу за окончание учебного заведения. Главный штаб выступил с инициативой закрыть офицерское отделение в Восточном институте и офицерские курсы восточных языков в Петербурге. Полковник Цейль также испрашивал разрешение военного министра на продолжение разработки проекта нового Положения об изучении офицерами восточных языков. Военный министр генерал-лейтенант А. Ф. Редигер полностью согласился с заключением Главного штаба.

По завершении работы комиссии Мышлаевского вся деятельность по подготовке основных руководящих документов, легших в основу нового порядка изучения офицерами восточных языков, оказалась сконцентрирована в Азиатской части Главного штаба. С 1909 г. основную роль при разработке вопросов военно-востоковедной реформы стали играть руководящие лица Азиатской части – ее начальник генерал-майор С. В. Цейль и старший делопроизводитель полковник А. А. Давлетшин. Связь Азиатской части с ГУГШ в вопросах военно-востоковедной реформы постепенно превратилась в простую формальность, и специалисты управления, курировавшие вопросы военного планирования в Азии, больше не оказывали сколько-нибудь существенного влияния на дальнейший ход событий. Еще меньшую роль играли представители от азиатских военных округов. На заключительном этапе разработки нового Положения об изучении офицерами восточных языков Азиатская часть смотрела на участие штабов азиатских военных округов в разработке вопросов реформы как на пустую трату времени.

Игнорирование мнения штабов азиатских военных округов было большой ошибкой Азиатской части Главного штаба, призванной по роду своей деятельности как раз и быть связующим звеном между округами и Главным и Генеральным штабами. Позднее, при разборе дефектов нового Положения, представители штабов азиатских округов ставили Главному штабу в упрек, что при обсуждении проекта Положения их голос не был услышан.

Приведем в связи с этим мнение есаула Черепахина: «Статья “Русского инвалида” [1012]говорит, что “в совещание были вызваны по одному представителю от округов Приамурского, Туркестанского и Кавказского”. Следовательно, представитель от Иркутского военного округа в этом совещании отсутствовал, а между тем, с одной стороны, стратегическое положение округа, примыкающего одновременно к двум обширным азиатским театрам войны: на Харбин (Маньчжурия) и на Ургу-Калган (Монголия), и, с другой стороны, двухлетний опыт, хотя и небольшой, но все же и небезрезультатный, преподавания восточного языка в строевых частях этого округа дают возможность и право Иркутскому [военному] округу иметь свой особенный взгляд на постановку всего дела. Игнорировано было мнение и материал по вопросу целого округа, в результате же совещание вырабатывает и предлагает нам такую систему, которая если и принесет где-либо частичную пользу, то все же для Иркутского [военного] округа она останется лишь мертвой буквой, приносящей ему один только вред» [1013].