Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Комиссия разработала также проект Положения о курсе восточных языков при штабе Кавказского военного округа [1149], центральной идеей которого являлось учреждение при штабе округа двухгодичных языковых курсов. Детальный проект курсов (34 пункта) регламентировал порядок управления курсом, условия приема офицеров, обучения, переводных и выпускных экзаменов, перевода в старший класс, выпуск и дальнейшее прохождение службы выпускников.

При разработке проекта курсов комиссия исходила из тех соображений, что двухгодичный курс может обеспечить лишь базовое владение восточными языками и что для развития языковых навыков курс должен находиться в таком месте, где имелась бы возможность практики в восточных языках, т. е. в Тифлисе или в Ташкенте. Комиссия отдавала предпочтение Тифлису как месту, наиболее отвечающему потребностям кавказских войск. Комиссия высказалась в пользу подготовки на курсе офицеров-драгоманов, в то время как переводчиков было предложено готовить из числа нижних чинов при штабах дивизий 1-го Кавказского армейского корпуса. Общее количество ежегодно принимаемых на курс составляло 10 чел. Допускался прием и одного свехштатного слушателя.

Изучив проект Корнилова – Ягелло, штаб округа посчитал невозможным ограничить программу тифлисского курса только изучением восточных языков и предложил добавить ряд дополнительных предметов: географию и этнографию Передней Азии с очерком гражданского и военного устройства изучаемых стран; краткий очерк ислама и мусульманского права. Отдельно указывалось на важность введения в программу курсов азербайджанского языка. Необходимость изучения последнего начальник штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенант Г. Э. Берхман объяснял следующим образом: «<���…> одно из важных мест [должно] отводиться азербайджанскому наречию, на котором говорят с некоторыми местными изменениями все мусульмане, почти все армяне Закавказья и все население передового Кавказско-персидского театра и которое понимают жители Азиатской Турции» [1150].

В окончательной редакции проект тифлисских курсов получил следующие предметы учебной программы: арабский язык (теоретически), персидский язык (теоретически и практически), азербайджанский язык (теоретически и практически), турецкий османский язык (теоретически), восточная каллиграфия, краткий очерк истории ислама в связи с обзором Корана и мусульманским правом, география и этнография Передней Азии с очерком гражданского и военного устройства изучаемых стран.

В летние месяцы (май – август) слушатели для языковой стажировки командировались во внутренние области Кавказа, где был распространен изучаемый ими язык, с тем расчетом, чтобы слушатели каждое лето имели практику по разным языкам. После стажировки производился экзамен по практическому знанию изучаемого языка с представлением отчетной языковой работы на заранее заданную тему. Желающие могли отправиться на языковую стажировку в Турцию и Персию, используя для этого средства, выделенные на внутриокружную стажировку (200 руб. и по 15 руб. в каждый месяц стажировки на учебные пособия), без дополнительных средств от казны (п. 8).

Относительно дальнейшей службы офицеров-выпускников проект содержал расплывчатые и туманные формулировки, что было вполне естественным в условиях, когда в армии отсутствовала законодательно установленная система штатных должностей военно-востоковедного профиля. Предполагалось, что офицеры, успешно закончившие курс, будут прикомандированы на год для несения строевой службы в войска, расположенные в пограничной полосе, или в пограничную стражу (п. 22). По окончании годичного прикомандирования «лучшие из окончивших курс» назначались на свободные вакансии военных драгоманов по штату мирного времени, остальные – откомандировывались в свои части и находились в резерве для замещения освободившихся вакансий (п. 23).

Таким образом, изначально перспектива службы офицеров ставилась в зависимость от элемента случайного – появления свободной вакансии. Выпускники не были законодательно обеспечены никакими гарантиями службы по полученной специальности. Годичный срок прикомандирования к строевым частям в глухих приграничных уголках Кавказа не имел решительно никакого значения для становления (ввиду полного отрыва от культурной жизни) и селекции (по отсутствию механизма) наиболее выдающихся специалистов и выливался, по сути, в годичную ссылку, бесполезное и вредное сидение на границе. Это больше походило на наказание, чем на действительное поощрение.

Проект курсов получил одобрение главнокомандующего на Кавказе и 25 октября 1906 г. штабом округа был представлен на рассмотрение в ГУГШ, где рассматривался в течение почти двух лет – до осени 1908 г. В связи с разработкой комиссией генерала Мышлаевского нового Положения об изучении офицерами восточных языков тифлисский проект не получил дальнейшего развития.

Несмотря на то что опыт боевой и административной деятельности кавказских войск на Востоке был обширен и значительно превосходил тот, что имелся у войск в Туркестане и на Дальнем Востоке, при организации окружной подготовительной школы восточных языков штаб Кавказского военного округа столкнулся со значительными трудностями. В первую очередь с нехваткой педагогических кадров и отсутствием опыта учебно-методической работы.

Наличие такой проблемы признавала и Азиатская часть Главного штаба. В докладе на имя начальника Главного штаба генерал Цейль отмечал: «Вопрос о возможных затруднениях при комплектовании Тифлисской школы соответствующими преподавателями восточных языков возникал и при самой разработке нового, ныне действующего, Положения об изучении офицерами восточных языков, и первый год офицеры Кавказского военного округа проходили программу курса восточных языков в Петербурге. Такого затруднения не существует по отношению к другим подготовительным школам: во Владивостоке благодаря наличности преподавательского персонала Восточного института, а в Ташкенте потому, что там до открытия школы существовал более десяти лет офицерский курс языка индустани, где изучались и другие туземные языки, главным образом имелся уже известный опыт и были подготовлены учителя; кроме того, в Туркестане дело облегчается еще и тем, что главнейшие языки, изучаемые в школе, – сартовский и персидский, суть языки местного коренного населения» [1151].

В соответствии с «Руководящими указаниями и программами к Положению об изучении офицерами восточных языков», в подготовительной школе при штабе Кавказского военного округа изучались турецкий и персидский языки, причем каждый из этих языков офицеры изучали в полном объеме. Один из языков выбирался в качестве основного, другой – второстепенного. Имелось две языковые группы: турецко-персидская (4 слушателя) и персидско-турецкая (1 слушатель). Также изучались основы арабского языка.