Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Корф предлагал «в качестве опыта» провести подготовку переводчиков на курсах в течение двух лет. «Более подробных соображений, – указывал он, – об учреждении означенных курсов нельзя представить, так как по новизне такого дела необходим сначала опыт, дабы не впасть в какую-либо крупную ошибку» [539] Записка Корфа. Л. 6 об. . По прошествию четырех лет, т. е. когда закончится практическая стажировка второй группы слушателей и в наличии будут все 20 подготовленных переводчиков, предполагалось выработать план учреждения постоянно действующих курсов китайского и маньчжурского языков при войсках Приамурского военного округа.

Ознакомившись с запиской барона А. Н. Корфа, начальник Главного штаба генерал-адъютант Н. Н. Обручев дал поручение ВУК Главного штаба представить заключение по существу проекта. Обручев также указал на нежелательность дополнительных расходов в связи с проектом. В качестве альтернативы он предлагал рассмотреть возможность введения маньчжурского и китайского языков в программу офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД.

Проект Корфа получил отрицательное заключение со стороны ВУК Главного штаба. В нем отмечалось: «Расчеты барона Корфа крайне поверхностны, и он очень ошибается, что через 4 года будет иметь 20 офицеров, знающих китайский язык» [540] РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 44 (1889 г.). Л. 8 об. Докладная записка по Главному штабу, февраль 1889 г. Заключение представил генерал Ф. А. Фельдман, курировавший офицерские курсы восточных языков при Азиатском департаменте МИД. . Вместе с тем было высказано мнение о невозможности преподавания маньчжурского и китайского языков на офицерских курсах восточных языков при Азиатском департаменте МИД в связи с тем, что «ни начальник [учебного отделения], ни профессора не знают китайского и маньчжурского языка, и в числе здешних [петербургских] синологов нет достаточно подготовленных преподавателей» [541] Там же. .

Военно-ученый комитет высказался также против идеи одновременного изучения маньчжурского и китайского языков. «Барон Корф, – отмечалось в заключении комитета, – предполагает обучать офицеров китайскому и маньчжурскому языкам; одновременное изучение обоих языков едва ли будет под силу офицерам. К тому же маньчжурское наречие менее нужно, потому что Маньчжурия все более и более окитаивается. Для офицеров Забайкальского казачьего войска несравненно важнее монгольский язык, на котором говорят все казаки из бурят» [542] РГВИА. Ф. 401. Оп. 4. Д. 44 (1889 г.). Л. 10. Докладная записка по Главному штабу, февраль 1889 г. . В качестве рекомендации ВУК Главного штаба предлагал вести подготовку военных переводчиков в Кульджинской и Ургинской школах восточных языков.

С целью получить по возможности более объективную оценку проекта Корфа управляющий делами ВУК Главного штаба генерал-лейтенант Ф. А. Фельдман обратился с частной просьбой к Генерального штаба полковнику И. П. Надарову высказать мнение по проекту. Надаров, большой знаток Уссурийского края и Маньчжурии, продолжительное время служил в войсках Приамурского военного округа. Он только что сдал должность начальника штаба Владивостокской крепости и получил назначение в Ригу. Он лично был знаком с Корфом – состоял при нем несколько лет в качестве штаб-офицера для поручений (1884–1887). Надаров являлся, безусловно, вполне компетентным экспертом в рассматриваемом вопросе.

Надаров подготовил для Фельдмана специальную записку с разбором положений проекта барона А. Н. Корфа. Ее содержание представляет большой интерес для истории формирования региональных центров русского военного востоковедения, особенно его дальневосточного центра.

В сопроводительном письме к записке И. П. Надаров сразу определил свое отношение к проекту: «Я безусловно убежден, что переводчики в мирное время совершенно излишни, и если их введут, то это будут люди ничего не делающие». Касаясь предложенных Корфом сроков обучения офицеров, Надаров отмечал: «Еще в бытность мою в Хабаровске барон Корф разрабатывал этот вопрос, но я и тогда говорил и теперь повторяю, что от подобной меры трудно ожидать хороших результатов. Считая срок обучения офицера китайскому и маньчжурскому языкам 3 года, мы еще не будем иметь переводчиков. Это будут только офицеры, подготовленные к тому, чтобы быть переводчиками (курсив мой. – М. Б .). Им нужна еще продолжительная практика, т. е. еще года два-три. И после этого уже можно будет назвать их сколько-нибудь удовлетворительными переводчиками» [543] Записка Надарова. Л. 22. .

Надаров отмечал, что из русских переводчиков на Дальнем Востоке только единицы могли считаться знатоками китайского языка. По его свидетельству, один из выпускников факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета, закончивший курс с отличным аттестатом и имевший лестный отзыв профессора В. П. Васильева, прибыв в Приамурский край, «не понимал ни наших, ни хунчунских китайцев, ни китайцы не понимали его» [544] Там же. Л. 22 об. . По прошествии двух лет он все еще не был в состоянии вести перевод. По мнению Надарова, китайские переводчики в то время были лучше русских.

Прекрасно зная природу и психологию строевых офицеров, их настроения и господствовавшие в то время взгляды на службу, Надаров метко подметил, что необходимо создать материальные и моральные стимулы к удержанию в крае подготовленных офицеров-переводчиков. «Должен заметить, – указывал Надаров, – что при условиях тяжелой службы на амурской окраине мечта каждого офицера, прибывшего туда на службу, – поскорее выбраться оттуда в пределы Европейской России. <���…> Долго еще будет продолжаться это явление, пока не изменятся условия жизни на этой отдаленной окраине и пока не образуется местный материал, из которого выходили бы офицеры. При таких условиях, спрашивается, могут ли офицеры принести в качестве переводчиков желаемую пользу? Конечно, нет. Три года по меньшей мере надо употребить на обучение да столько же времени, если не больше, на практику, и вот, едва только офицер в должной мере напрактиковался, как в это время он уже будет прилагать все усилия к тому, чтобы быть переведенным в Европейскую Россию. Принудительные меры, в случае оставления на дальнейшую службу в крае, не приведут к хорошим результатам. Повторится старое, т. е. начнется пьянство, картежная игра, самоубийства и пр., что в последнее время, благодаря облегчению перевода в Европейскую Россию, значительно уменьшилось» [545] Записка Надарова. Л. 23 об. – 24. .

По мнению Надарова, офицеры-переводчики должны обладать определенными льготами и преимуществами, чтобы по окончании обязательного срока службы на Дальнем Востоке они имели моральные и материальные стимулы к продолжению службы в строю. «В противном случае, – считал Надаров, – по окончанию срока обязательной службы за обучение в школе, т. е. как раз тогда, когда посредством практики переводчики сделаются удовлетворительными переводчиками, они всегда найдут себе место в торговом мире за большое вознаграждение, и, таким образом, мы никогда не будем иметь хороших переводчиков» [546] Там же. Л. 24. .