Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Наиболее активные представители политической ссылки пытались критиковать отдельные мероприятия властей, апеллируя напрямую к местному населению посредством распространения листовок и литературы. Власти, как правило, жестко реагировали на такие акции, прибегая к арестам и высылкам протестантов, как это наблюдалось в случае с канскими эсерами-максималистами в 1921 г. и политссыльными Красноярска в 1925–1926 гг. Стремление апеллировать к местным жителям было характерно в наибольшей степени для «троцкистов». Однако они в первую очередь стремились обратить внимание масс на свое бедственное положение и бесправие. В 1929 г. в Славгороде группа ссыльных «левых уклонистов» была по недосмотру властей поселена в одном общежитии. «Троцкисты» быстро наладили связи с окружным профбюро, достали печатную машинку и занялись распространением прокламаций. Это продолжалось до тех пор, пока их деятельность не попала в поле зрения Сибирской контрольной комиссии ВКП(б). В мае 1929 г. в Ачинске органы ОГПУ «разоблачили» «оппозицию» с местным инструктором потребсоюза во главе, которая поддерживала связь с ссыльными и распространяла «троцкистскую» литературу [991]. Если на первых порах власти пребывали в состоянии растерянности, то, опомнившись, с успехом принялись за искоренение «крамолы».

Репрессивные органы, преследуя свои цели, были склонны преувеличивать масштабы «антиправительственной» деятельности ссыльных. Примером такого сгущения красок стало «разоблачение» осенью 1928 г. «троцкистской организации ссыльных» Красноярска [992]. Иногда власти давали политическую окраску типично уголовным деяниям ссыльных. Так, весной 1926 г. Красноярский комитет ВКП(б) отрапортовал о раскрытии «антисоветской подпольной организации административно-ссыльных», которые «готовили вооруженный мятеж» и якобы с этой целью ограбили несколько кооперативов [993].

Наиболее сплоченные группы политссыльных апеллировали к властям в форме коллективных протестов, которые они направляли как в региональные партийные и советские инстанции, в органы прокуратуры и политического надзора, так и непосредственно в центральную прокуратуру, ЦК партии большевиков, ВЦИК и ЦИК СССР, конкретным лицам – Г.К. Орджоникидзе, М.И. Калинину, В.Р. Менжинскому и пр. Традиция подачи коллективных петиций и запросов в адрес губернаторов, МВД и Государственной думы была распространена при старом режиме. Однако если в ту эпоху политссыльные требовали от властей расширения свободы передвижения, увеличения пособия, разрешения организации касс взаимопомощи, общественных столовых и представительств в продорганах, то в новых условиях обращения репрессированных сводились к протестам против дискриминационных и репрессивных мер властей, что свидетельствовало о гораздо более низкой степени активности политической ссылки.

В 1923 г. в Сибири было зафиксировано два случая подачи коллективных протестов ссыльными. Так, в декабре в Красноярске было арестовано после их попытки протестовать против ущемления прав два ссыльных эсера. Их товарищи подали коллективное заявление в местный исполком с требованием освободить арестованных под поручительство, но им было отказано. Следственные дела были переданы на рассмотрение губпрокурора, который распорядился отпустить задержанных [994]. Тогда же ссыльные эсеры, проживавшие в Колпашеве, подали во ВЦИК коллективный протест против решения Нарымского исполкома, чинившего препятствия в их трудоустройстве. В ответ местные власти распорядились рассредоточить «политиков» по отдаленным поселкам края. Несмотря на новые протесты, операция по расселению прошла без особых затруднений. Представители прокуратуры, которым было поручено рассмотреть жалобу, признали действия властей по ограничению трудоустройства репрессированных «ошибочными» и «неправомочными», признав при этом «оправданной» высылку «политиков» из Колпашево [995].

В апреле 1925 г. ссыльные социалисты Туруханского края, отчаявшись получить работу, отправили коллективную телеграмму союзному прокурору, требуя улучшить условия своего существования в ссылке. Н. В. Крыленко поручил туруханскому помощнику прокурора разобраться в обстоятельствах дела. В итоге все подписанты были привлечены к ответственности за «клевету на органы советской власти». В 1926 г. ссыльные Тулуновского уезда направили в адрес прокурора СССР протест против решения укома ВКП(б) об их выселении из Тулуна, которое противоречило постановлению Особого совещания, разрешавшему проживание ссыльных в этом селе. Ответа репрессированные не дождались. Часть из них была все же выселена в Братск. В марте 1928 г. имела место попытка политссыльных Енисейска организованно протестовать против обязательной трехразовой явки в неделю на регистрацию в местный отдел ОГПУ, но и она не имела результата [996].

Во второй половине 1920-х гг. активность ссыльных социалистов в форме коллективных протестов заметно ослабла. Новый ее всплеск был связан с пополнением ссылки «троцкистами». Большевики-оппозиционеры возлагали свои надежды исключительно на «партийную общественность», адресуя требования в парткомы всех уровней или непосредственно в Политбюро ЦК ВКП(б). Лидеры «троцкистов», стремясь использовать свои связи на вершине партийной пирамиды, направляли свои послания лидерам большевиков или в Коминтерн. Ссыльные коммунистические оппозиционеры, находившиеся в Ачинске, Барабинске, Камне-на-Оби, Канске, Минусинске, Славгороде, проявили максимальную протестную активность в ходе кампании перевыборов в Советы в конце 1928 – начале 1929 г. Ссыльные «троцкисты» сосредоточили свои усилия на проведении широкомасштабной скоординированной акции протеста против лишения иx права голоса. Статус «лишенцев» они расценивали как величайшее оскорбление. Опальные коммунисты в своих посланиях властям перечисляли личные заслуги перед революцией и одновременно требовали проводить «жесткую классовую линию в избирательной кампании» и не допускать к урнам для голосования прочих политссыльных. Выступления протестовавших не имели результата.

«Троцкисты» выступали также против арестов своих товарищей, их отправки в малопригодные для жизни места, конфискаций переписки, перлюстрации писем и слежки. Определенных успехов им удалось добиться в деле вызволения единомышлeнникoв из глухих мест ссылки. Так, осенью 1928 г. после коллективных протестов больной тифом Г. Хорейко был переведен из Нарыма в Камень-на-Оби. Однако в остальных вопросах власти оставались непреклонны. Если в царские времена послания политссыльных публиковались в прессе и даже зачитывались на заседаниях Государственной думы, то в 1920-е гг. возможность привлечения внимания общественности к участи репрессированных была исключена.