Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

17 ноября 1923 г. секретное постановление Президиума ЦИК наделило ОГПУ правом административной высылки «социально опасных» лиц, состав которых был существенно расширен за счет «спекулянтов черной биржи» и прочих «нэпмано-паразитических элементов» [685]. В декабре начались высылки «накипи нэпа» из Москвы и других крупных городов страны. ОГПУ предупреждало через прессу, что в отношении лиц, не имеющих определенных занятий и «прибывших в Москву в целях паразитического существования», будет и впредь применяться высылка в отдельные местности республики [686]. Сигналом к началу некоторых кампаний становились замечания представителей высшего руководства. Такими акциями были «чистки» столицы от нищих, несудебные репрессии по отношению к подозреваемым в карманном воровстве после ряда краж у делегатов конгресса Коминтерна [687].

Постановлением Президиума ЦИК СССР от 2 ноября 1923 г. ГПУ было преобразовано в самостоятельное ведомство – Объединенное ГПУ при СНК СССР. Выделение ГПУ в отдельную структуру потребовало разработки нового законодательного акта, который лег бы в основу функционирования института административной ссылки и высылки. В ноябре 1923 г. руководство ОГПУ представило в ЦИК СССР проект по пересмотру декрета от 10 августа 1922 г. Законопроект предусматривал полную передачу дела несудебных репрессий в распоряжение ОГПУ и ГПУ союзных республик. 14 декабря Президиум ЦИК СССР признал этот документ неудовлетворительным и поручил разработку нового положения комиссии под председательством М.И. Калинина в составе В.Р. Менжинского, Н.В. Крыленко и А. А. Сольца.

Итогом деятельности комиссии Калинина стало принятие 28 марта 1924 г. Президиумом ЦИК СССР положения «О правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь». Документ, имевший силу общесоюзного закона, не был опубликован в печати. Он был издан приказом по ОГПУ от 2 апреля 1924 г. Положение наделяло ОГПУ полномочиями на: а) высылку из какой-либо местности; б) высылку из какой-либо местности с запрещением проживания в ряде установленных списком ОГПУ местностей; в) ссылку в конкретную местность под гласный надзор местного отдела ГПУ; г) заключение в концлагерь; д) высылку за пределы СССР. Максимальные сроки ссылки и высылки в пределах страны ограничивались тремя годами. Право вынесения постановлений на ссылку и высылку возлагалось на Особое совещание в составе назначаемых председателем ОГПУ трех членов Коллегии ОГПУ.

В соответствии с новыми признаками «социальной опасности» определялся круг граждан, подлежащих ссылке и высылке. В него вошли: а) причастные к государственным преступлениям; б) подозреваемые в контрабанде или в нелегальном переходе границы, а также их сообщники; в) подозреваемые в подделке денежных знаков или государственных бумаг; г) спекулянты валютой и драгоценностями и лица, связанные в своей деятельности с неторговыми иностранными организациями. Постановление учредило особые совещания в составе членов Комиссии ГПУ при союзных республиках под председательством уполномоченного ОГПУ. Особое совещание в Москве получало право на пересмотр их приговоров. Эти органы наделялись полномочиями на высылку в пределах своих республик: а) подозреваемых в бандитизме и пособничестве бандитам; б) не занятых производительным трудом (профессиональные игроки, «шулеры», «аферисты», содержатели притонов, нелегальные торговцы наркотиками и алкоголем, «спекулянты черной биржи», а также рецидивисты, имеющие два и более обвинительных приговора или четыре привода).

Заседания Особого совещания должны были проходить с участием прокурора, наделенного правом приостанавливать постановления и опротестовывать их в Президиуме ЦИК СССР. Аналогичным образом прокуроры республик в составе СССР могли посылать протесты во ВЦИК своих республик или в центральную прокуратуру. В постановлениях о ссылке и высылке надлежало указывать причины, район и сроки ссылки и высылки. Фиксировалась разница в правовом статусе репрессированных: ссыльные, в отличие от высланных, лишались всех избирательных прав, возможности членства в общественных организациях и права свободного передвижения в районе ссылки [688].

Вскоре получил оформление список мест административной ссылки. В утвержденный 6 июня 1924 г. Президиумом ЦИК СССР перечень вошли: Киргизская и Туркестанская АССР, Архангельская, Северо-Двинская, Вологодская (уезды не по железной дороге) губернии, Уральская, Вятская (не по железной дороге) области, Нарымский край Томской губернии, Туруханский край Енисейской губернии, северные уезды Иркутской губернии (Бодайбинский, Верхоленский, Киренский, Тулунский). К местам, запрещенным для проживания, были отнесены приграничные губернии и крупнейшие города – Москва, Ленинград, Харьков, Киев, Одесса и Ростов-на-Дону [689]. Таким образом, список мест размещения ссыльных повторял, за исключением районов Дальнего Востока, географию дореволюционной ссылки. Вместе с тем введение высылки по строго определенным «минусам» стало нововведением советской карательной системы.

24 июля 1924 г. вышел в свет циркуляр НКЮ РСФСР, определявший категории административной высылки и статус репрессированных по каждой из этих категорий. Выделялись три градации высылки: 1) с запретом проживания в шести центральных городах и пограничной полосе; 2) с запретом проживания во всех 72 губернских городах; 3) с указанием определенного пункта поселения по выбору обвиняемого. Высланные по двум первым категориям получали право выбора места высылки, по прибытии на которое они обязывались зарегистрироваться в местном отделе ГПУ. Эти лица могли свободно передвигаться по всей территории страны, кроме запрещенных пунктов. Высланные по третьему пункту по статусу не отличались от ссыльных. Предписывалась их периодическая явка на регистрацию. Для выезда за пределы определенного района требовалось обязательное разрешение ГПУ [690].

Результатом законодательных мероприятий конца 1923 – начала 1924 г. стало полное сосредоточение административной ссылки и высылки в компетенции ОГПУ. Однако вплоть до конца 1924 г. вопрос о несудебной «уголовной» ссылке оставался открытым. Руководству НКВД был непонятен факт утверждения особых прав за ОГПУ без отмены предыдущих постановлений. Так, 1 декабря 1924 г. командированный на заседание комиссии СНК СССР по вопросу о высылке в административном порядке «уголовного элемента» представитель НКВД Зайцев писал наркому внутренних дел А.Г. Белобородову о том, что, по сообщению Г.Г. Ягоды, данный вопрос уже разрешен 9 мая 1924 г. в Политбюро ЦК РКП(б) в пользу ОГПУ. Белобородов обратился с личным посланием к Сталину с просьбой прояснить ситуацию. В ответ помощник генсека Л.3. Мехлис сообщил о высылке в распоряжение НКВД запоздалой выписки из протокола заседания Политбюро. Но само решение в деле отсутствовало [691].