Джон Эллиот - Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

После этого между правительством Сиснероса и растущим числом испанских чиновников в окружении Карла стали постоянно возникать трения. Однако в глазах кастильской аристократии, ненавидевшей режим Сиснероса, круг испанских советников Карла тоже становился все менее приемлемым. Многие из этих людей были выходцами из Арагонской короны, и кастильцы считали, что для королевства лучше доверить правление чистым французам, чем арагонцам, многие из которых – что еще сквернее – были конверсо. Будущее правительство, состоящее из фламандцев, арагонцев и евреев, – это худшее, что могли себе представить кастильцы, возлагавшие надежды на Карла Гентского.

И все же по мере того, как приближался момент долгожданного визита Карла в Испанию, такой состав правительства становился все более вероятным. 4 июля 1517 года Карл со своей свитой прибыл в Мидделбург, где его ждала флотилия, но ему еще два месяца пришлось дожидаться попутного ветра, и отплыть он смог только на второй неделе сентября. И даже тогда вместо того, чтобы, согласно плану, высадиться в Сантандере, Карл из-за ненастья был вынужден высадиться на узкой полоске дикого берега в Астурии. Последовавшие за этим дни были похожи на странный сон. Вместе со всей свитой из 200 дам и кавалеров, которым ввиду нехватки лошадей были спешно предоставлены мулы и повозки, запряженные волами, ему пришлось ехать по ветреным горным дорогам Северной Испании, где им попадались лишь жалкие примитивные селения, совершенно не подготовленные к приему короля. В довершение всего во время этого путешествия Карл заболел, и врачи настояли, что нужно повернуть вглубь, подальше от опасного морского воздуха. В тумане под моросящим дождем процессия медленно двигалась к югу. Наконец, 4 ноября они прибыли в монастырь Тордесильяс, где состоялась короткая встреча Карла и его сестры с матерью, которую они почти не помнили. Истинной целью этой встречи было получение от Хуаны необходимого Карлу разрешения на принятие королевской власти. Теперь, когда оно было получено, Карл мог вести себя как король Кастилии.

Первым действием главного советника Карла Шевре стало отправленное Сиснеросу письмо, где он предписывал кардиналу встретить короля и сообщал, что в дальнейшем его услуги больше не понадобятся. Сиснерос был тяжело болен, и в тот самый день, когда пришло письмо – 8 ноября 1517 года, – он умер в Роа в окрестностях Вальядолида. Маловероятно, что справедлива гипотеза о том, будто письмо ускорило смерть кардинала, но нет никаких сомнений относительно значимости этого письма. В последние два года Сиснерос и другие кастильцы боролись за то, чтобы вырвать Карла из рук его бургундских советников, и планировали обеспечить себе контроль над его правительством, как только он прибудет в Испанию. Письмо об отставке Сиснероса показывает, что этот план провалился.

Шевре со своими фламандцами обыграл кастильцев, и они видели, как сбываются все их дурные предчувствия. Властью в Испании завладел иноземный Габсбург, и вместе с ним пришли иноземные министры.

При первом появлении в Испании новый король – невзрачный неуклюжий юнец с нелепо выпяченной челюстью – не произвел благоприятного впечатления. Помимо того что он выглядел как слабоумный, Карл имел непростительный недостаток – он не знал кастильского языка. В довершение всего, он совершенно ничего не понимал в испанских делах и был окружен сворой хищных фламандцев. Естественно, что новый король самым неприятным образом контрастировал со своим братом Фердинандом, получившим блестящее кастильское воспитание. Этот факт показался советникам Карла чреватым такими опасностями в будущем, что через несколько месяцев после прибытия Карла в Испанию они отослали Фердинанда во Фландрию. Его отъезд, лишивший (как и планировалось) грандов потенциального лидера, а население символа, только усилил недовольство разочарованной нации. Прежде всего, недовольство кастильцев было направлено на фламандцев, которых обвиняли в ограблении страны, так удачно унаследованной их герцогом. Жалобы на жадность фламандцев зачастую воспринимаются с некоторым скептицизмом на том основании, что информация об их ненасытности исходит в подавляющем большинстве случаев от таких писателей-гуманистов, как Пьетро Мартире, ненавидевший аристократический мир Шевре и его друзей, или от королевских чиновников, как Галиндес де Карвахал, разочарованный в новой власти, на которую он возлагал большие надежды. Но этому существует достаточно доказательств, и, даже если кастильцы преувеличивали пороки чужеземцев, которых они не любили и не понимали, жадность фламандцев – прочно обоснованный факт. Карл был марионеткой в руках своего старшего камергера Шевре, и все должности и почести доставались его друзьям. Воспитатель Карла Адриан Утрехтский, который жил в Испании с 1515 года в качестве его специального представителя, получил епархию Тортосы. Самому Шевре достался лакомый пост главного счетовода Кастилии, который он продал герцогу Бежару за 30 000 дукатов, а его шестнадцатилетний племянник Гийом де Круа был назначен архиепископом Толедо. Жена Шевре и жена главного конюшего Шарля де Ланнуа получили разрешение на вывоз из Испании трех сотен лошадей и восьмидесяти мулов, груженных тканями, слитками и драгоценностями. Коменданту Бресса Лорену Горреводу выдали первую лицензию на вывоз негров в Индии – привилегию, которую оценили в 25 000 дукатов, когда он продавал ее генуэзцам. Нет сомнений, что истории об «ограблении» Кастилии фламандцами были преувеличены и намеренно искажены в целях пропаганды, но вывезено было, по меньшей мере, достаточно, чтобы дать основания для короткого куплета, сочиненного кастильцами о дукате, который каким-то странным образом еще не уехал во Фландрию: «Поздравляем двойной дублон с тем, что он не попал в руки Шевре».

Когда в январе 1518 года в Вальядолиде собрались кортесы, чтобы присягнуть в верности новому королю, procuradores воспользовались возможностью высказаться против эксплуатации Кастилии иноземцами и, давая выход своему возмущению, обращались к Карлу «ваше высочество», используя титул «ваше величество» исключительно по отношению к его матери Хуане.

После завершения сессии кортесов Кастилии Карл отправился в Арагонскую корону и 9 мая прибыл в Сарагосу. За семь месяцев, проведенных его двором в Сарагосе, где кортесы оказались гораздо более упрямыми, чем в Вальядолиде, скончался крайне непопулярный великий канцлер Жан Саваж, и его заменили на более космополитичную фигуру Меркурино Гаттинара. Этой замене предшествовали несколько месяцев, полностью изменивших положение Карла. В январе 1519 года по дороге в Барселону Карл получил известие о кончине своего деда Максимилиана, и через пять месяцев после долгих интриг и траты огромных денег он был избран императором, заняв трон деда. Гаттинара – человек, чье широкое имперское видение было предопределено его космополитичным воспитанием, знакомством с политическими сочинениями Данте и, самое главное, стремлением к respublica Christiana, оказался полностью готовым к таким переменам. Теперь к Карлу больше не обращались «su Alteza» («ваше высочество»), а только «S.C.C.R. Magestad» (Sacra, Cesarea, Catolica, Real Magestad). Герцог Бургундский, король Кастилии и Леона, король Арагона и граф Барселонский добавил к впечатляющему списку своих титулов самый впечатляющий из всех – император Священной Римской империи.