Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Для США, Англии и Франции первостепенное значение имело то, что СССР больше не требовал немедленного вывода их войск из Западного Берлина. Новая советская концепция не ставила под вопрос право западноберлинцев свободно выбирать свой социально-экономический и политический строй, что тоже соответствовало представлениям западных держав о будущем города. И хотя СССР скрыто претендовал на роль одной из четырех оккупационных держав в Западном Берлине, взгляды сторон сблизились — ведь Советский Союз больше не оспаривал права США, Англии и Франции на присутствие и доступ в Западный Берлин. Советский Союз перестал также поддерживать претензии ГДР на полный суверенитет над коммуникациями, ведущими через ее территорию в Западный Берлин.

Новая советская концепция привлекла к себе пристальное внимание западногерманской общественности. Значительная ее часть считала, что руководство Хрущева просто перешло к тактике «скрытого давления» на Западный Берлин, стремясь к осуществлению своих прежних целей как в этом городе, так и во всей Германии. Более того, с этой точки зрения новая советская концепция по-прежнему была направлена на то, чтобы ослабить в Западном Берлине позиции не только ФРГ, но и западных держав. Подобного мнения придерживалось и правительство Л. Эрхарда, пришедшее к власти в Бонне в октябре 1963 г. С другой стороны, смена советской концепции усиливала позиции тех кругов ФРГ, которые выступали за пересмотр ее «восточной политики» и за новые подходы к проблеме объединения Германии. Это повышало шансы Брандта в борьбе за пост канцлера ФРГ.

С принятием новой советской концепции сенат Западного Берлина мог вздохнуть свободнее — непосредственная угроза радикальных перемен в городе отпала. Это обстоятельство было очевидным, несмотря на все разговоры о том, что СССР, как и раньше, стремится к вытеснению из Западного Берлина как трех западных держав, так и ФРГ, но использует теперь для этого обходные пути.

В целом выдвижение новой концепции делало политику СССР в отношении Западного Берлина более уравновешенной и предсказуемой. Это повышало вероятность новых переговоров с западными державами по всему комплексу берлинских дел, которые по-прежнему занимали важное место в отношениях между Востоком и Западом.

Отставка Н. С. Хрущева и приход к власти в Кремле руководства Л. И. Брежнева не привели к немедленной и кардинальной перемене курса СССР в западноберлинском вопросе, хотя этот курс стал более сбалансированным и уравновешенным. Острие копья советской политики в берлинских делах было направлено, как и в последние месяцы «позднего Хрущева», против федерального присутствия в Западном Берлине. Правительство Л. Эрхарда, наоборот, стремилось расширить это присутствие везде, где только было возможно. Три западные державы, в целом одобряя курс ФРГ в берлинских делах, проявляли сдержанность и осторожность, заботясь прежде всего о собственных позициях в Западном Берлине. Они воздерживались от любых шагов, которые могли бы поставить под вопрос правовые основы их пребывания в городе. Поэтому «чрезмерная интеграция» Западного Берлина в состав в ФРГ, как и «чрезмерное присутствие» Федеративной Республики в городе, вряд ли могли стать реальностью. Вопрос, однако, заключался в том, где проходила допустимая граница интеграции Западного Берлина в ФРГ и присутствия Западной Германии в Западном Берлине, и кто имел право эту границу определять.

Таково было положение дел к 1965 г. Новые советские руководители, пришедшие к власти в середине октября 1964 г., редко говорили о Западном Берлине. Что касается Брежнева, то он возглавлял советскую партийно-правительственную делегацию на торжествах, посвященных 15-й годовщине образования ГДР. Выступая с большой речью на торжественном заседании, состоявшемся в Берлине 6 октября 1964 г., за неделю с небольшим до его избрания Первым секретарем ЦК КПСС, Брежнев в традиционном для советского руководства стиле заявил, что существующие на немецкой земле противоречия можно разрешить «только одним путем — заключить германский мирный договор и нормализовать на его основе положение в Западном Берлине» [297] Правда, 7.X.1964 .

Брежнев упомянул о проблеме Западного Берлина и в другом контексте. «Реваншистские силы Западной Германии, — сказал он, — до сих пор не могут переварить события 13 августа 1961 г. — того дня, когда ГДР взяла под охрану свою границу с Западным Берлином. Говорят даже, что после этих событий суеверные люди на Западе почувствовали еще больший страх перед числом 13. Ну, а для трудящихся ГДР и всех ее друзей — это счастливая дата. В этот день всему миру, даже тем, кто пытался встать спиной к действительности, стало ясно: Германская Демократическая Республика — хозяин в своем доме и, как каждое суверенное государство, имеет право оберегать свои границы» [298] Там же. .

Такой экскурс в недавнее прошлое понадобился, вероятно, для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что ГДР не только суверенное государство, но и равноправный партнер на международной арене. Это подтверждается словами Брежнева: «Советский Союз полностью поддерживает выдвинутую ГДР программу нормализации отношений между двумя германскими государствами. Согласие между немцами не только необходимо, но и возможно. Это доказывает и недавно достигнутая между правительством ГДР и сенатом Западного Берлина [299] Имелась в виду договоренность от 24 сентября 1964 г. между правительством ГДР и сенатом Западного Берлина о посещениях западноберлинцами столицы ГДР. договоренность о пропусках для жителей Западного Берлина, желающих посетить своих родственников в столице ГДР» [300] Правда, 7.Х. 1964. . Слова Брежнева можно было оценивать либо как дежурную фразу, либо как подтверждение неизменности курса СССР в берлинских и германских делах в целом. Во всяком случае, в них не было ничего такого, что свидетельствовало бы о тайных замыслах или намерении СССР перейти в «политическое наступление» в Берлине. После этого выступления Брежнев почти полгода, вплоть до апреля 1965 г., в своих публичных выступлениях не затрагивал западноберлинский вопрос.

Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин впервые после назначения на этот пост упомянул о Западном Берлине только 1 марта 1965 г. В речи на приеме, устроенном в Лейпциге послом СССР в ГДР, он сказал: «ГДР твердо стоит на позициях скорейшего осуществления германского мирного урегулирования и нормализации положения в Западном Берлине. Эти усилия высоко оцениваются другими народами и встречают с их стороны активную поддержку» [301] Сборник основных документов… (1964–1966), с. 276. . На первый взгляд казалось, что это дежурная фраза, перекочевавшая в 1965 г. из времен Хрущева. Но это было не совсем так. Косыгин говорил о германском мирном урегулировании и нормализации положения в Западном Берлине, а не о нормализации положения городе «на основе германского мирного урегулирования». Это не было случайностью или словесной эквилибристикой. Формулировка Косыгина позволяла предположить, что нормализация положения в Западном Берлине и вокруг него возможна и не «на основе» германского мирного урегулирования, под которым в то время подразумевалось заключение мирного договора только ГДР с СССР и другими социалистическими государствами.