Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

По мнению советского посольства, «новая провокация» в Западном Берлине, которая неизбежно вызвала бы ответные меры со стороны СССР и ГДР, не могла не привести к обострению обстановки вокруг Берлина. Она «должна была вновь привлечь внимание мировой общественности к германской проблеме и подтвердить боннский тезис о том, что якобы раскол Германии является причиной напряженности в Европе и что без воссоединения страны невозможно длительное и прочное урегулирование» [314] Там же. . Тем самым ФРГ, вероятно, хотела оказать воздействие на своих западных союзников, которые в то время не склонны были что-либо предпринимать для изменения статус-кво в Германии. С помощью планировавшейся акции в Западном Берлине можно было ослабить усиливавшиеся в ФРГ настроения в пользу нормализации отношений с ГДР и тем самым «разрыхлить» позиции СДПГ на предстоявших выборах: социал-демократы выступали за политику «малых шагов» по отношению к Восточному Берлину.

Можно согласиться с выводом советского посольства в ФРГ, согласно которому в Бонне считали, что момент для акции в Западном Берлине выбран удачно и «намеченная авантюра не грозит слишком большим риском, поскольку Советский Союз якобы переживает большие экономические и внутриполитические трудности и серьезно связан событиями во Вьетнаме» [315] Там же л. 12. .

События, судя по материалам фонда посольства СССР в ГДР, развивались следующим образом. В январе 1965 г. в Западном Берлине находилось большинство депутатов бундестага, принимавших участие в заседаниях его многочисленных комитетов. 12 января 1965 г. лидер партии свободных демократов Э. Менде поручил депутату от СвДП М. Мертесу выступить на заседании совета старейшин бундестага и развернуть там «знамя верности Берлину» — призвать собравшихся в городе депутатов провести пленарное заседание бундестага. Мертес свою миссию выполнил [316] Там же, ф. 166, оп. 16, п. 83, д. 179, л. 23. .

Руководители ХДС/ХСС и СДПГ были недовольны «пропагандистским путчем» СвДП и отказались от немедленного созыва сессии бундестага, но в дальнейшем они последовали за призывом, который уже был брошен свободными демократами [317] Там же. . Это, однако, не значит, что главная роль в организации и проведении заседания бундестага в Западном Берлине принадлежит СвДП; первую скрипку здесь играло руководство ХДС/ХСС.

26 февраля 1965 г. президент бундестага ФРГ О. Герстенмайер пригласил на обед в свою квартиру в Бад — Годесберге послов США, Англии и Франции — Д. Макги, Ф Робертса и Ф. Сейду. На обеде Герстенмайер, по выражению одного из парламентариев ФРГ, «нотифицировал» союзникам намерение созвать весной в Западном Берлине пленарное заседание бундестага. «Видя отчасти непроницаемые, отчасти удивленные лица своих собеседников, Герстенмайер выложил на стол свои главные козыри: в конце концов, он всегда был лоялен по отношению к берлинским державам — покровительницам. Доказательством тому является то, что он в январе занял отрицательную позицию по отношению к предложению, внесенному СвДП» [318] Там же, л. 24. .

Наиболее благоприятную для Герстенмайера позицию занял британский посол в Бонне Робертс. «Правительство Ее Величества, — заявил он, — ничего не имеет против созыва бундестага в Берлине» [319] Там же. . Западно-германские и западноберлинские средства массовой информации объясняли это тем, что Англия «голодала по западногерманской валюте».

Послы США и Франции — Макги и Сейду — по-прежнему предостерегали президента бундестага от возможных последствий планировавшейся акции, однако «делали это слабее, чем раньше». С другой стороны, решимость Герстенмайера не слушать никаких предостережений была сильна, как никогда. Правда, он обещал своим собеседникам провести обычное заседание, не расставляя политические акценты и вообще не затрагивая острые темы, относящиеся к берлинской проблематике [320] Там же. .

Это обещание Герстенмайера стало накануне заседания бундестага в Западном Берлине исходным пунктом пререканий между правительством ФРГ и правящим бургомистром города В. Брандтом, причем их полемика неожиданно приобрела форму протокольных разногласий. Изменив свои планы, канцлер Эрхард прилетел в западноберлинский аэропорт Темпельгоф не утром согласованного дня, а накануне вечером. Брандт, занятый в это время другими делами, послал в аэропорт встречать канцлера сенатора по делам федерации К. Шютца. Эрхард был возмущен. Его возмущение усилилось, когда он увидел Шютца в аэропорту в светлом пальто, которое, по мнению канцлера, не соответствовало протоколу. Эрхард отклонил также просьбу Брандта на следующий день рука об руку войти в зал заседаний Конгрессхалле [321] Там же. .

Сорвалась и вторая запланированная Брандтом демонстрация единодушия Западного Берлина и Бонна. Брандт хотел сделать на пленарном заседании в качестве члена бундесрата заявление о положении в Берлине. Герстенмайер сорвал этот план Брандта, ссылаясь на свое обещание трем прслам. Президент бундестага заявил, что если Брандт будет настаивать на своем намерении, то он, Герстенмайер, откажется от своего вступительного слова. Перед лицом такой перспективы Брандт уступил [322] Там же. .

Еще до этого случая масла в огонь подлило заявление главы фракции ХДС/ХСС в бундестаге Р. Барцеля. По его словам, он обрадовался тому, что Брандт хочет выступить прерд пленумом бундестага. На горизонте стала вырисовываться преспектива жаркого спора между партиями по вопросу берлинской политики [323] Там же, л. 24–25. . И хотя Брандт отказался от своего первоначального намерения, обстановка накануне заседания бундестага оставалась нервозной.

Но это были «внутренние распри». На «внешнем фронте» инициаторов заседания бундестага в Западном Берлине ожидали более серьезные осложнения. Они были связаны с контрмерами СССР и ГДР. На первом этапе, в конце марта — начале апреля 1965 г., эти контрмеры вылились преимущественно в дипломатические протесты и демарши, на втором, начиная с 5 апреля 1965 г., их характер существенно изменился — это были совместные учения Группы советских войск в Германии (ГСВГ) и Национальной народной армии (ННА) ГДР и ряд мероприятий, запрещавших или затруднявших проезд в Западный Берлин участникам заседания бундестага.

Из шагов, предпринятых СССР на первом этапе, назовем идентичные по содержанию ноты Советского правительства от 23 марта 1965 г. правительством США, Англии и Франции, в которых подчеркивалось, что проведение заседания бундестага в Западном Берлине должно, по замыслу инициаторов этого мероприятия, подкрепить «реваншистские притязания» ФГР на этот город.