Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Начальником сформированной против них экспедиции назначен опытный в этом деле адмирал Слейд (Slade)… Вверенная ему небольшая эскадра отбыла из Бомбея 7 апреля» (67). Действия англичан вызваны тем, что «тайный ввоз оружия из Персидского залива в Афганистан и Белуджистан заметно усилился». Англичане высказывают сожаление, что «Франция, несмотря на ее конвенцию с Оманом от 1862 г.», не оказывает никакого воздействия на Маскат, «этот центральный склад оружия», откуда оно уходит в Южную Персию и Афганистан. Но вот что интересно, замечает А. К. Бенкендорф, «за последние годы ввоз в Маскат оружия английского производства (22 %) превышает таковой же французского (14 %)» (68).

На днях, телеграфировал русский посол в Тегеране (18.04.1911), «на Мекранском побережье, между Джаском и Чахбаром, был высажен английский десант» — для захвата двух схоронов с оружием, обустроенных недалеко от берега (69).

Помощник статс-секретаря по делам Индии, г-н Монтегю, извещало Санкт-Петербургское телеграфное агентство (29.04. 1911), заявил, что «британская экспедиция, посылавшаяся в Персидский залив для прекращения контрабандного провоза оружия, конфисковала значительное его количество, и вообще достигла поставленной перед ней цели — удаления с берегов Залива афганских контрабандистов, занимавшихся провозом оружия. Экспедиционный отряд возвратился в Бомбей» (70).

Документы АВПРИ рассказывают, что действовавшие в Маскате «бароны оружейной контрабанды», в целях обеспечения безопасности транспортировки оружия, предпринимали попытки приобрести у правительства России права на грузовые морские перевозки в этом районе мира под русским флагом.

Агент РОПиТ в Маскате, французский подданный Гогуйер, ставил в известность МИД Российской империи управляющий консульством в Басре Михаил Михайлович Попов (13.12.1903), «ходатайствует о принятии его под покровительство России и о разрешении иметь в Кувейте парусные суда под русским флагом».

На это обращение был дан отказ. Располагаемые нами сведения о г-не Гогуйере, говорится в ответе Главного управления торгового мореплавания и портов на соответствующий запрос Первого департамента МИД Российской империи, не могут служить «верным ручательством» тому, что г-н Гогуйер «не будет пользоваться русским флагом для перевозки и продажи оружия».

По имеющимся в консульстве сведениям, доносил М. Попов, «г-н Гогуйер не собирается сам жить в Кувейте, но намерен иметь там своего представителя».

Следует сказать, что, имея в виду избежать нежелательных для авторитета и имиджа России, каких бы то ни было, недоразумений, связанных с предоставлением иностранцам права на использование на своих судах русского флага, правительство России инициировало принятие закона, гласившего, что «плавание под русским флагом предоставляется исключительно русским судам». Закон вступил в силу 27.02.1905 (71).

Ознакомление с донесениями российских дипломатов, хранящимися в АВПРИ, показывает, что Маскат играл весомую роль и в поставках оружия в Африку. Во время конференции в Брюсселе, посвященной теме «ввоза оружия в Африку», информировал МИД (09.06.1906) тайный советник Михаил Николаевич Гирс (1856–1932), вопрос об «оружейном трафике из Маската в Африку» подняли голландцы. Торговые договоры с султаном Маската имели на тот момент пять держав: Англия, Франция, США, Голландия и Португалия. Но ни Англия, ни Франция, то есть ни один из главных поставщиков оружия в Маскат из числа этих стран не изъявил желания хоть как-то урезать оружейные сделки с Маскатом, приносившие всем им неплохие доходы. США вообще заявили о готовности предоставить султану Маската монополию на сбыт их огнестрельного оружия и боеприпасов в Африку (72).

Изучение документов АВПРИ дает основания говорить о том, что в конце XIX — начале XX столетий именно Маскат являлся ареной острого соперничества между Англией и Францией в зоне Персидского залива.

«Получая из Бомбея регулярно выплачиваемую англичанами годовую субсидию, — сообщал русский генеральный консул в Багдаде А. Круглов (11.02.1899), — султан маскатский чувствует себя в отношениях с ними …связанным. Фактическим правителем тамошнего края сделался английский резидент в Маскате».

С назначением в Маскат в 1894 г. французского вице-консула, недовольство султана диктатом англичан, отмечал А. Круглов, «стало заметно расти», как и раздражение англичан в связи с работой французского представителя, «свидетеля и помехи» их бурной и бесконтрольной деятельности в Маскате.

Благодаря усилиям, предпринятым в Маскате французским вице-консулом, г-ном Оттави, «султан уступил французам небольшой участок земли в своих владениях для устройства там угольного депо, получив взамен известную сумму денег». Сделано это было, писал А. Круглов, «против воли тамошнего английского резидента». Реакция британцев не заставила себя долго ждать. «Из Бомбея последовал приказ английскому генеральному консулу в Бушире незамедлительно же отправиться в Маскат, в сопровождении канонерок „Лоуренс“ и „Редбрест“ („Lowrence“ & „Redbreast“), и, совместно с капитаном третьего военного судна, „Sphinx“, стоящего в Маскатской гавани, воздействовать на султана — заставить его аннулировать совершенную с французами сделку. В противном случае — лишить его власти» (73).

«Ультиматум, предъявленный англичанами оманскому султану, — уведомлял графа Михаила Николаевича Муравьева русский консул в Багдаде, — и объезд портов маскатских английской эскадрой, прибывшей из Бомбея при первом же слухе об уступке Франции земли под угольную станцию близ Маската», не оставляют никаких сомнений относительно намерений британского правительства. Состоят они в том, чтобы «присвоить себе все Аравийское побережье Персидского залива» (74).

В октябре 1904 г. Париж и Лондон договорились насчет передачи их разногласий на рассмотрение Гаагского третейского суда.

Англо-французские противоречия в зоне Персидского залива, докладывал из Константинополя И. А. Зиновьев, появились из-за того, что французы стали выдавать владельцам маскатских парусных судов разрешения на поднятие французского флага, сразу же вслед за заключением франко-маскатского договора от 17 ноября 1844 года. Получая такие разрешения, «маскатские суда приравнивались к французским судам», и в силу этого выводились из-под английского полицейского надзора, установленного в маскатских территориальных водах, «каковой, вследствие соглашения, состоявшегося между маскатским султаном и англо-индийским властями в апреле 1873 г., был возложен исключительно на английские военные суда». Англия утверждала, что «присвоенное Францией право покровительствовать маскатским судовладельцам» находилось в противоречии с подписанной 10 марта 1862 г. в Париже франко-английской декларацией, а также с «постановлениями Брюссельской конвенции от 2 июля 1890 г. относительно прекращения торга невольниками» (75).