Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Принимая во внимание тот факт, докладывал И. А. Зиновьев (11.05.1906), что, «помимо Багдадского и Бассорского вилайетов, арабское восстание охватило и области, лежащие в центре Аравийского полуострова, и что турецкая армия не в состоянии подавить мятеж в Йемене», … можно прийти к заключению, что турок ожидают тяжелые времена. Для Турции ширящееся, день ото дня, национальное движение арабов чревато последствиями, «весьма прискорбными для ее положения в Азии» (265).

По сведениям российских дипломатов, «нить антитурецкой коалиции на севере и северо-востоке Аравии шла через шейха Мубарака дальше на юг, в племена мунтафиков , с шейхом которого у правителя Кувейта был уговор о взаимной поддержке в политических делах» (266).

Стремление арабов Аравии к приобретению национальной независимости старалась использовать в своих политических целях Англия. Поддерживая шейхов, стоявших в оппозиции турецким властям, деньгами и оружием, и ратуя, на словах, за самостоятельность их уделов, на деле она стремилась лишь к тому, чтобы, «обуздав национальное движение» арабов Аравии и «выдавив с полуострова» с их помощью Османскую империю, занять ее место.

Среди соображений и предложений наших дипломатов времен российской «политики дела» в Аравии по оказанию помощи арабам Аравии в их борьбе за национальную независимость обращает на себя внимание «План Машкова». В августе 1896 г. он был представлен на рассмотрение русского посла в Константинополе консулом в Багдаде Виктором Федоровичем Машковым. В нем предлагалось — с помощью России и под руководством влиятельного среди арабов Верхней Аравии и Месопотамии лица — объединить арабские племена. Подчеркивалось, что такой межплеменной союз, вооруженный и сплоченный, представлял бы собой силу, с которой, определенно, вынуждена была бы считаться и Англия, стремившаяся к тому, чтобы подмять под себя турецкие владения в Аравии и Месопотамии. Для осуществления этой задачи нужна была «сильная личность», одинаково уважаемая, как отмечал В. Машков, всеми арабскими племенами, способная «собрать бедуинов под свое знамя», и, взяв на себя инициативу, «направить их удары». Таким человеком, по мнению В. Машкова, мог бы стать бывший офицер «инородческого эскадрона Его Величества Государя Императора Российского конвоя» Магомет-паша Дагестани, племянник легендарного Шамиля. «Перейдя в турецкую службу», сообщал В. Машков, Дагестани дослужился до чина бригадного генерала, был дворцовым комендантом и командиром расформированного впоследствии знаменитого «черкесского конвоя султана». Турецкие царедворцы, «завидовавшие его близости к султану и влиянию на него», сумели, «с помощью интриг и наветов», удалить Дагестани из дворца и «отправить в почетную ссылку», в Багдад.

«Отличаясь, равно присущим черкесам и арабам, гостеприимством, щедростью, твердостью слова, удалью и отвагой, Дагестани снискал себе необычайную популярность в крае». Не к турецким властям, а к нему лично, по словам В. Машкова, «часто обращались арабы из отдаленных мест в Аравии за разрешением их споров». «Довольно было одних слухов, что Магомет-паша назначается начальником какой-нибудь военной экспедиции, чтобы волнение тут же улеглось». Его уважали и боялись. Магомет-паша, утверждал В. Машков, был именно тем человеком, который, сохраняя добрые чувства по отношению к России и с пониманием относясь к «свободолюбивым устремлениям арабов», мог бы, при поддержке со стороны России, «сплотить и двинуть арабов» к их цели — к обретению национальной независимости. Этот человек, писал В. Машков, «обладал, подобно своему знаменитому родственнику, нашему искусному противнику Шамилю, большими природными военными дарованиями» (267).

Юрий Николаевич Щербачев (1851–1917) — российский дипломат, камер-юнкер Двора Его Императорского Величества (с 1876 г.), действительный тайный советник (с 1908 г.), представитель древнего дворянского рода, ведущего начало от Федора Салты, выходца из Золотой Орды.

По окончании юридического факультета Московского университета (1872) поступил в Министерство иностранных дел (1873). Служил секретарем консульства в Сараеве (1874), Сире (1874) и Константинополе (1875–1883); 1-м секретарем посольства в Копенгагене. В 1897 г. в чине действительного статского советника был назначен советником посольства в Константинополе, а в ноябре 1902 г. — чрезвычайным посланником и полномочным министром в Греции. В 1910 г. вышел в отставку.

Историк, действительный член Историко-родословного общества и Московского Археологического общества. Автор увлекательных записок «Поездка в Египет» (1883).

Убит бандитами в собственном имении Катрино Харьковского уезда. Матерью Ю. Н. Щербачева была Екатерина Михайловна Щербинина, дочь приятеля А. С. Пушкина, полковника Михаила Андреевича Щербинина (268).

Шейх Мохаммеры, сообщал в 1897 г. посетивший это арабское княжество титулярный советник А. Адамов, — «полунезависимый от Персии правитель». До недавнего времени властвовал в Мохаммере шейх Маз’ал, «известный богач, … отличавшийся также непомерной скупостью». Рассказывают, что родню свою он «держал в черном теле», что и послужило одной из причин его убийства (23 мая 1897 г.). Произошло это, когда он «возвращался во дворец с загородной прогулки на лодке». Организовал убийство шейх Хаз’ал, его родной брат, который и стал властвовать в Мохаммере. Чтобы утвердиться в качестве правителя, новому шейху пришлось не только изъявить покорность шаху Персии и «послать в Тегеран богатые подарки, но и выдержать борьбу со сторонниками своего брата» (1).

В информационно-справочном материале о Мохаммере, подготовленном первым русским консулом в Басре Александром Алексеевичем Адамовым (24.02.1902), содержатся следующие сведения об этом княжестве.

«Мохаммера, отошедшая к Персии по Эрзерумскому трактату 1847 г. и расположенная на канале Хаффар, соединяющим Карун с Шатт-эль-Арабом, до настоящего времени остается в тесной связи с турецкой Бассорой». Население Мохаммеры «состоит в основном из арабов-шиитов».

Еще в XVII столетии арабское племя ал-ка’аб , «откочевавшее с Аравийского побережья Персидского залива, поселилось первоначально между реками Тигром и Евфратом, но вскоре, вытесненное мунтафиками, двинулось к юго-востоку и осело в устье реки Карун».

Анархия, «воцарившаяся в Персии со смертью Надир-шаха (1747), помогла ка’абам забрать в свои руки окружающие земли и стать вполне независимыми от Персии». Могущество их, вес и влияние в крае заметно усилились «во время правления шейха Сальмана из семейства Аль Бу Насир, который прославился не только как отважный пират, но и как искусный администратор». Он способствовал «росту благосостояния удела ка’абов ». Активно занимался «проведением новых оросительных каналов; покровительствовал земледелию и торговле».