Николай Рыжков - На острие проблем – 5

Великая Отечественная война была огромнейшим испытанием не только государственности, но и морального состояния нашей многонациональной державы. Ярким доказательством национальнопатриотической политики, которую СССР интенсивно проводил в предвоенные годы, является степень участия граждан Советского Союза в войне. За годы войны на защиту Родины были мобилизованы 34 476,7 тыс. человек, из числа которых 31 млн человек прошли через Вооруженные силы СССР. Среди призванных в советские Вооруженные силы за весь период Великой Отечественной войны русские составляли 65,39 украинцы — 17,7 %, белорусы — 3,21 %, татары — 1,8 %, евреи - 1,44 казахи — 1,13 %, узбеки — 1,1 % и другие народы СССР — 8,33 %.

В партизанских отрядах воевало 2 млн человек. Представители титульной нации партизан на Украине составляли 59 %, в Белоруссии - 71,19 %, Карело-Финской АССР — 32,5 %. Незначительной доля титульной нации была только среди партизан Молдавской ССР (0,2 %).

Наиболее емко о роли советского народа, и прежде всего русского, сказал И.В. Сталин в своем тосте на Кремлевском приеме 24 мая 1945 года. Мероприятие в честь командующих войсками Красной Армии состоялось в Георгиевском зале Большого Кремлёвского дворца. Ниже приводится текст из стенограммы:

«Товарищи, разрешите мне поднять ещё один, последний тост.

Я, как представитель нашего Советского правительства, хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «Ура!».)

Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне и раньше заслужил звание, если хотите, руководящей силы нашего Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется здравый смысл, общеполитический здравый смысл и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода.

Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду.

Но русский народ на это не пошел, русский народ не пошёл на компромисс, он оказал безграничное доверие нашему правительству.

Повторяю, у нас были ошибки, первые два года наша армия вынуждена была отступать, выходило так, что не овладели событиями, не совладали с создавшимся положением. Однако русский народ верил, терпел, выжидал и надеялся, что мы все-таки с событиями справимся.

Вот за это доверие нашему правительству, которое русский народ нам оказал, спасибо ему великое!

За здоровье русского народа!

(Бурные, долго не смолкающие аплодисменты)».

Оценки содержания тоста И.В. Сталина в исторических исследованиях и публицистических работах различаются вплоть до диаметрально противоположных. Особенно это было характерно для постсоветской российской историографии. Многие из исследователей ищут «двойное дно» в этом тосте, забывая, что встреча состоялась через две недели после окончания жесточайшей войны с теми, кто был непосредственным участником боевых действий.

Говоря о патриотизме, следует отметить, что в последнее время уже хотя бы начали произносить это слово. Однако если сравнить нынешнюю ситуацию с проводимой в этом деле работой в 1930-1940-х годах, то это сравнение будет не в нашу пользу: у нас, к сожалению, нет ни концепции, ни программы даже каких-либо основ патриотизма. Хотя есть уже серьезные примеры, и один из наиболее ярких — возвращение Крыма в Россию. С каким восторгом встретили у нас этот шаг! И еще живой пример — «Бессмертный полк». Это же единый порыв души, выражение всеобщего чувства благодарности всем, кто в годы Великой Отечественной войны, не щадя своей жизни, обеспечил жизнь всех нас, ныне живущих! В 1930-е годы были недруги — сторонники мировой революции, где Россия должна была стать «кучей хвороста для мирового пожара». Сейчас все сложнее. Сторонники мировой революции перевелись, а вот сторонники общечеловеческих ценностей — живут и здравствуют поныне! Но все равно решать эту проблему необходимо.

Наша страна, Российская Федерация, — уникальное многонациональное государство. Обеспечить его жизнестойкость при наличии более 190 национальностей — дело весьма сложное. Разве можно сравнить государство с мононациональным народом с нашим, многонациональным?

В некоторых разделах этой публикации я имел возможность высказать ряд соображений в области социально-экономической, политической жизни в таких необычайно сложных ситуациях, при которых зачастую возникает множество проблем с учетом типа нашего государства.

В своих действиях и помыслах мы никогда не должны забывать, в какой стране мы живем. Если мы наделаем здесь стратегические ошибки, то вместо единого государства — Российской Федерации — могут возникнуть отдельные, региональные «государства»: Уральская республика, Западно-Сибирская, Дальневосточная, а может быть, и Калмыцкая республика. Будет разрушена основа нашего уникального единения, существующего и сплачивающего нас уже сотни лет.

Сейчас же мне хочется остановиться на некоторых вопросах, связанных с языковой проблемой. Что касается русского языка как государственного, то здесь вопросов, на мой взгляд, нет. На протяжении веков он был и остается общим, общенародным языком, который обеспечивает жизнь множества наций нашей страны.

Проблема в другом. По мере интеграции в состав России нерусских, в первое время называемых инородными, обострялась проблема изучения их языка. Значительный состав чиновников, присланных из центра, считал своим долгом общаться с жителями региона на их языке. Как было сказано выше, перед войной было принято решение, что руководители, направляемые на партийную и советскую работу в национальные районы, должны изучать их язык.

В послевоенный период в СССР был введен следующий порядок: первое лицо в регионе являлся представителем титульной нации, а второе — русский из Центра. Многие русские считали своей обязанностью изучать язык региона, его обычаи. И они пользовались уважением, достойно выполняли органическую связь региона с Москвой. Но были и исключения. Вот они-то и приносили больше вреда, чем пользы. Сейчас такого положения не существует, но, тем не менее, многие ответственные посты в национальных регионах занимают русские. Знают ли они язык своего региона?