Николай Рыжков - На острие проблем – 5

Недавно в СМИ обсуждалась проблема изучения языков в национальных регионах. Застрельщиком выступил Татарстан. Из множества публикаций трудно было сделать вывод о позиции той или иной стороны. Поэтому я хочу высказать свое, сугубо личное мнение.

Я родился в Донбассе, там, где сейчас образована Донецкая Народная Республика. В нашем шахтерском поселке было две школы: десятилетняя русская школа, в которой я учился, и семилетняя украинская.

Начиная с 5-го класса в русской школе дети изучали, кроме основного русского языка, еще один иностранный и обязательно украинский. Дети есть дети, и эти как бы дополнительные предметы восторга у них не вызывали, тем более, в то время в Донбассе было всего 10–15 % украинцев. Но нам говорили: мы живем в СССР и должны хорошо знать русский язык. В то же время мы живем в Украинской республике и поэтому должны знать хорошо и украинский язык. В сельской местности, где были преимущественно украинские села, школы были украинские, но с обязательным изучением русского языка. Конечно, великих знатоков украинской культуры из нас не получилось, но язык общения с украинцами у нас был основательным. Почему бы и сейчас у нас в стране не принять подобный закон? Если мы живем в такой многонациональной семье, надо уважать всех живущих в ней, иначе мира и согласия в ней никогда не будет.

Пару лет тому назад в стране буквально «взорвался» вопрос о подготовке законопроекта о «российской нации». Эту идею выдвинул Совет по многонациональным отношениям, и поддержал её Президент Российской Федерации В.В. Путин. Прежде чем высказать свое мнение по этой проблеме, я хотел бы знать ответ на вопрос: какая острая необходимость была для принятия такого решения? Неужели сторонники этого предложения не знают, что мы подошли довольно близко к решению вопроса «советского народа», и при этом языки союзных республик продолжали развиваться? В этой связи возникает еще один вопрос: почему в 1991 году, когда разрушался Советский Союз, «советский народ» не сказал своего «нет»?

Что же мы желаем получить от введения понятия «российская нация»? Замену «русской нации»? Но русская нация — а она сейчас составляет 80 % населения нашей страны — это исторически сложившаяся общность людей, объединенная общим происхождением и культурой, которая послужила ядром для формирования нашей государственности. Именно русский народ был и остается становым хребтом страны, вокруг которого объединяются другие народы. Уничтожь этот стержень — и рухнет Россия, как рухнул четверть века тому назад СССР, лишившийся в 1991 году своей главной республики — РСФСР.

Концепция же «российской нации», которую проталкивает Совет по многонациональным отношениям, является плохой копией доктрины, принятой в США, где нация понимается как простое согражданство. Мы имеем возможность видеть по телевидению кровавые теракты арабских «французов» во Франции и нечто подобное в Соединенных Штатах. Наша же страна исторически формировалась вокруг русского ядра, которого ни цари, ни советские «писаки» никогда не пытались отрицать («Сплотила навеки Великая Русь» — строки из гимна СССР).

В паспортах при СССР подлинные национальности (русские, татары, башкиры, чуваши, евреи, белорусы и т. д.) переписывать на «советские» никому и в голову не приходило. Но в Советском Союзе была хоть какая-то основа для заявления о «новой исторической общности — “советский народ”». А на какой базе собираются создавать «российскую нацию»? На экономической базе ельцинской приватизации и вопиющего материального неравенства?

Если будет принята эта концепция многонациональных отношений у нас в стране, трудно даже представить себе, что может произойти в России в будущем. Разрушение СССР нам покажется мирным бракоразводным процессом. Удар будет одновременно нанесен как русскому народу, так и всем народам, входящим в состав нашего государства. Зачем нужен такой эксперимент? Только недруги нашего Отечества могут рекомендовать нам становиться на этот путь.

Меня не покидает мысль о том, что это предложение не может иметь права на жизнь. Ни один трезвый политик ни в коем случае «не клюнет» на эту зарубежную наживку, не позарится на «плавильный котел» США. Иначе это будет второе, может быть еще более трагическое, разрушение нашей державы.

Мы помним слова Владимира Владимировича Путина на пресс-конференции в 2016 году: «Что хорошо для русского человека, то и есть национальные интересы России»!

В заглавие этого раздела публикации я взял слова известного русского поэта Федора Тютчева из написанного им в середине XIX века и ставшего классическим стихотворения.

Это четверостишие у нас очень популярно и в последние годы широко используется по всевозможным поводам. Строки его, безусловно, наполнены глубоким смыслом — но пока еще, может быть, не до конца нами осознанным.

Как известно, поэт долгие годы прожил за рубежом, находясь на дипломатической службе, да и семейными узами он был связан с женщинами-иностранками. Но он был истинным патриотом своей Родины.

Естественно, возникает вопрос, и в первую очередь у меня: а кого Тютчев убеждал в особенности России? Себя? Но он хорошо знал её, любил, и вряд ли ему нужно было «каяться» в том, что он не знает свою Родину. Я полагаю, что это было скорее «послание» миру, тем странам, которые на протяжении веков, мягко говоря, не очень жаловали нас, а зачастую и просто ненавидели. Используя поэтический язык, Ф. Тютчев четко дал им понять, что Россия — особая, уникальная страна, не похожая ни на одну из них, и призывал с этим смириться.

Но есть и второй вариант толкования этого стихотворения-послания. Известно, что и в XIX веке были определенные слои общества, которые преклонялись перед Западом, на котором, по их мнению, «горел, не угасая, огонь свободы». Есть они и сегодня — это прозападники, в основном либерального мировоззрения.

Среди западников того времени особо выделялся кумир молодых представителей нарождающейся интеллигенции В. Белинский. Критические стрелы «неистового Виссариона», искренне болевшего за униженных и оскорбленных, направлялись против христианских убеждений. В спорах со славянофилами он противопоставлял «более образованные» и «зрячие» народы Запада «лапотной» России. С революционно-террористическим энтузиазмом он писал: «Тут нечего объяснять — дело ясно, что Робеспьер не ограниченный человек, не интриган, не злодей, не ритор, и что тысячелетнее царство божие утвердится на земле не сладенькими и восторженными фразами идеальной и прекраснодушной Жиронды, а террористами — обоюдоострым мечом слова и дела Робеспьеров и Сен-Жюстов».