Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

При докладе этого постановления я не присутствовал, но делавший этот доклад Главный военный прокурор генерал Апушкин мне впоследствии говорил, что председатель Чрезвычайной Следственной Комиссии, адвокат Н. Муравьев упорно хотел усмотреть в действиях генерала Иванова состав уголовно наказуемого деяния.

Тем не менее постановление мое было одобрено, и больной, измученный пережитыми волнениями старый генерал получил возможность уехать в родной Киев, где он и дожил свои «судьбой отсчитанные дни».

27-го февраля, в то время, когда генерал Иванов вел с Государем вышеприведенный разговор и напоминал ему о необходимости реформ, в Петербурге военный министр Беляев 78 , начальник Штаба генерал Занкевич 79 и Командующий войсками генерал Хабалов 80 с кучкой верных им солдат и офицеров заперлись в здании Адмиралтейства.

Заняв обращенный к Невскому проспекту фасад здания, они поставили по его углам пулеметы, артиллерию ввели во двор, а пехоту разместили на втором этаже.

Патронов у них было мало, снарядов еще меньше, а есть было совершенно нечего. С большим трудом удалось раздобыть немного хлеба для солдат. У Казачьей сотни, расквартированной в казармах Конного полка, лошади были не поены и не кормлены. По Адмиралтейству постреливали, но оттуда не отвечали.

Около 4-х часов утра 28-го февраля в Могилеве, вернувшись от Царя, генерал Иванов пытался переговорить по прямому проводу с генералом Хабаловым. Сделать это оказалось возможным лишь в 8 часов утра, когда генерал Иванов и поставил целый ряд вопросов о положении в столице.

Через полчаса генерал Хабалов на эти вопросы отвечал: «В моем распоряжении здание главного Адмиралтейства, 4 гвардейских роты, 5 эскадронов и сотен и 2 батареи. Все прочие либо перешли на сторону революционеров, либо занимают нейтральное положение. Отдельные солдаты и шайки бродят по городу, стреляя в прохожих и обезоруживая офицеров. Все вокзалы во власти революционеров. Телефоны не действуют. Связи с частями города и полиции в моем распоряжении нет. Не располагаю так же и продовольствием, которого к 25-му февраля было 5 600 000 пудов муки. Все артиллерийские заведения во власти революционеров, в моем распоряжении только лично Начальник Штаба Округа».

Около полудня 28-го февраля в Адмиралтейство явился адъютант Морского Министра и потребовал очистки здания, так как в противном случае восставшие угрожали открыть по нему артиллерийский огонь из Петропавловской крепости. Дальнейшее сопротивление представлялось бесполезным, а потому было решено артиллерию отправить в Стрельну, ружья и пулеметы спрятать в здании, а солдат распустить.

Вошедшие в Адмиралтейство революционные солдаты арестовали Хабалова. Военному Министру генералу Беляеву удалось скрыться в доме Военного Министра на Мойке.

К вечеру мятежные войска овладели Выборгской Стороной и всей частью города от Литейного до Смольного, но в других частях города солдаты обезоруживали офицеров, отбирали автомобили, и вообще, хозяйничали.

Ввиду начавшегося грабежа, Государственная Дума избрала особый комитет для водворения в столице порядка 81 , но справиться с этой задачей не удалось. Наступившая анархия с несомненностью свидетельствовала об отсутствии у восставших какого-либо плана.

С утра 1-го марта у дома Военного Министра 82 стала собираться толпа, и генерал Беляев, опасаясь разгрома служебного кабинета, с помощью своего секретаря Шильдера 83 , денщика и швейцара стал жечь в печке и камине приготовленные еще с вечера для уничтожения документы. Эту меру Военный министр счел нужной принять, ввиду опасения, что находившиеся у него секретные документы могли попасть в руки толпы, в составе которой он допускал возможность присутствия лиц, имевших связь с неприятелем.

1-го марта в 2 часа дня, узнав, что громят его частную квартиру на Николаевской улице, генерал Беляев позвонил в Государственную Думу и от подошедшего к телефону будущего министра Н. Некрасова 84 получил совет отправиться в Петропавловскую крепость.

В ночь на 2-е марта председатель образованной в Думе военной комиссии А. И. Гучков вместе с князем Вяземским 85 предприняли объезд вокзалов с целью проверить их готовность к встречи ожидавшегося прибытия карательной экспедиции генерала Иванова. На Варшавском вокзале автомобиль их был обстрелян солдатами и князь Вяземский убит.

В это самое время соединенное заседание временного комитета Государственной Думы и исполнительного комитета Солдатских и Рабочих Депутатов 86 решали вопрос об отречении Государя. Приехавший туда после объезда вокзалов А. И. Гучков и депутат Шульгин 87 получили предложение безотлагательно выехать навстречу царскому поезду и предложить Николаю II-му отречься от престола.

2-го марта генерал Мрозовский 88 телеграфировал Государю, что вся Москва находится во власти революционеров, которым передалось большинство войск с артиллерией. «Положение настолько тяжелое, что влиять на ход событий невозможно. Председатель Государственной Думы Родзянко предлагает призвать Временный Комитет Государственной Думы. Благомыслящая часть московского населения заявляет, что с призванием нового министерства восстановится порядок и власть».

28-го февраля в 4 и 5 часов утра свитский и императорский поезда двинулись из Могилева и следовали до Смоленска без происшествий. В 3 часа дня Государь телеграфировал Императрице: «Выехали сегодня утром в 5. Мыслями всегда вместе. Великолепная погода. Надеюсь чувствуете себя хорошо и спокойно. Много войск послано с фронта. Любящий нежно Ники».

Тогда же дворцовый комендант генерал Воейков 89 получил шифрованную телеграмму от военного министра Беляева: «Сообщаю, что в Петербурге Временное Правительство с Родзянкой во главе», а в следовавшем впереди императорского, свитском поезде уже стало известным, что на станции Любань находятся революционные войска с орудиями и пулеметами, и что образовавшееся днем 28-го февраля Временное Правительство направляет оба поезда не на Царское Село, а на Петербург, где, как полагают, Царю будут поставлены условия.

Получив эти сведения, свита решила ждать прибытия императорского поезда, чтобы убедить Царя изменить маршрут и ехать на Псков, где находился умный и спокойный Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский 90 . Когда в 3 часа утра 1-го марта подошел царский поезд и ожидавший его с лихорадочной тревогой генерал Саблин в него вошел, то к своему удивлению он застал там всех спящими. Разбуженный им генерал Воейков отправился к Царю и сообщил, что ехать в Тосно рискованно, так как оно занято мятежными войсками. Царь встал с кровати и сказал: «Ну, тогда поедем до ближайшего Юза (телеграф прямого провода)». Поезда повернули и направили в Псков.