Елена Калири - Praecellentissimus Rex. Одоакр в истории и историографии

Относительно употребления глагола deponere , дважды встречающегося в валезианской компиляции в связи с событиями 476 года [ Ingrediens autem Ravennam deposuit Augustulum de regno (§ 8 [419]); Odoacar vero, …mox deposito Augustulo de imperio, factus est rex mansitque in regno annos XIII (§ 10 [420])] [421] и использованного ранее для регистрации низложения Глицерия Непотом [422], следует уточнить, что он не засвидетельствован в других источниках, за исключением Павла Диакона и Index imperatorum . В этом анонимном перечне императоров от Феодосия I до Анастасия, включенном между 387 и 388 годами в эпитому «Хроники» Проспера Аквитанского и датируемом временем между 491 и 518 гг. (следовательно, в правление Анастасия), перечислены различные императоры вплоть до Ромула Августула, который пронумерован пятьдесят пятым [423]. Следующие за ним Зенон и Анастасий не обозначены, как это происходило с остальными, соответствующими порядковыми номерами. По мнению Дзеккини, «составитель Index намеревался провести различие между "настоящими" императорами Рима, прекратившимися с Ромулом Августулом, и последующими, государями только для pars Orientis и достойными быть зарегистрированными только для практических целей, в отсутствие более правильной императорской преемственности» [424]. Ученый приходит к выводу, что, таким образом, уже до 518 года на Западе было ясно, что Августул был последним императором Рима. Следует отметить, что причастие depositus используется в Index только в связи с Глицерием, после которого упоминается Nepus (Непот), но не в отношении Августула. Таким образом, низложение Глицерия отмечено в Index , как и в Anonymus Valesianus II , как depositio , в то время как к последнему западному императору не добавлено никакого комментария. О его низложении сказано только у Anonymus Valesianus II . Глагол deponere используется Павлом Диаконом, но в совсем другом контексте и с иными следствиями. Рассказывая о принятии Одоакром regia dignitas [425], историк вводит краткое отступление об Августуле, qui imperii praesumpserat potestatem [426] и который, охваченный inopinabilis metus [427] перед успехами, достигнутыми варварским противником по всему полуострову ( universa Italia ), после одиннадцати месяцев правления sponte purpuram abiciens, imperialem deposuit maiestatem [428] [429]. Таким образом, в этом отрывке Августул сам делает шаг назад и оставляет свою должность. Однако далее Павел, воспроизведя содержащуюся у Марцеллина и Иордана знаменитую лемму о конце римской империи, с явным противоречием добавляет, что deiecto ab Augustali dignitate Augustolo Urbem Odovacer ingressus totius Italiae adeptus est regnum [430] [431]. Таким образом, очевидно несоответствие между выражением sponte purpuram abiciens , предполагающим независимое решение Августула удалиться в частную жизнь, и принудительным отречением, определенным Одоакром, которое засвидетельствовано во втором отрывке и подтверждено всеми другими источниками. Источники Павла Диакона об эпохе Одоакра не известны нам досконально [432]; несомненна, однако, его недостаточная надежность, прежде всего, в отношении начального этапа власти Августула, в связи с которым, как уже упоминалось ранее, он сообщает, что тот лично обратил в бегство Непота, умалчивая о военном, наряду с политическим, вмешательстве его отца Ореста.

Оставляя в стороне Павла Диакона, следует отметить, что в других источниках — как в записях равеннской канцелярии, так и у Марцеллина и Иордана — содержится упоминание о Ромуле Августуле, но нет каких-либо ссылок на официальный акт, на отстранение, на низложение. Обобщенно говорится о exilii poena , и только Прокопий отмечает, что «он (т. е. Одоакр) не сделал ничего плохого императору Августулу, но лишь заставил его удалиться в частную жизнь» [433].

Поэтому правомерно задаться вопросом о причинах, побудивших Anonymus Valesianus II использовать столь специфический глагол (в его «склонениях»), имевший на протяжении веков такой успех, что мы и сегодня продолжаем обсуждать «низложение» Ромула Августула. В уже упоминавшейся работе Кальдероне [434] как раз подчеркивается исключительность, в том смысле и в том контексте, в котором он был использован, глагола deponere , оказавшегося весьма специфическим термином церковного языка [435], встречающимся только в отношении людей церкви и в том контексте, где речь идет именно о «низложениях» клириков епископом или синодом. Им было высказано подозрение, что depositio императора может быть приведено к церковным менталитету, писателю, interpretatio . «Следовательно, тот, кто интерпретировал события 476 года как depositio , с определенным смыслом, желал признать в победителе дарованную свыше власть, так сказать, "человека Провидения"» [436]. Так в определенной среде оценивался Одоакр, сильный благословением апостола Норика, которой в omen imperii [437], пророчествуя ему о славном будущем, не добавил ни слова о смиренной оппозиции или несогласии. Он был описан Евгиппием как человек, проявляющий уважение к святости святого своим поведением (Одоакр склоняется, и возможно, не только из-за роста, чтобы войти в келью Северина) и поступками ( gratulabundus paruit imperatis ) [438]. И, конечно, не случайно одной из самых загадочных особенностей валезианской компиляции является дословное приведение нескольких выдержек из Vita Severini Евгиппия [439].

Действительно, в § 45 после упоминания о низложении Августула Аноним возвращается к рассказу об Одоакре [440], который factus est rex mansitque in regno annos XIII, cuius pater Edico dictus: de quo sic invenitur in libris vitae beati Severini monachi intra Pannoniam, qui eum admonuit et praedixit regnum eius futurum [441]. Далее следует дословная цитата отрывка из Vita Severini (§ VII), воспроизводящая omen imperii , когда святой предсказал славное будущее тому бедно одетому юноше высокого роста, который вместе с несколькими варварами отклонился от пути в Италию, побуждаемый славой vir Dei [442]. Затем анонимный валезианский компилятор подшивает другой отрывок из работы Евгиппия, самостоятельно вводя в качестве согласования фразу … ut Dei famulus ei praedixerat, mox in Italiam ingressus, (Odoacar) regnum accepit [443]. Далее следует почти дословная цитата из Vita Severini , в которой засвидетельствован обмен письмами между святым и Одоакром [444], который familiariter [445] продолжал к нему обращаться, memor factus quod a viro sancto praedictum audierat [446], и который по просьбе Северина, tantis eius adloquiis per litteras invitatus [447], проявил милосердие к некому Амвросию, показав себя, таким образом, gratulabundus [448].

После беглого упоминания о войне, которую Одоакр вел против ругов, Аноним продолжает цитировать работу Евгиппия. Он приводит отрывок из Vita , где рассказывается о том, как некие знатные люди хвалили Одоакра с оттенком лести, а Северин спросил, кто тот король, которому они расточают столь великие похвалы. Узнав, кто был объектом их похвал, он предрек: inter tredecim et quattordecim annos , предсказывая годы его власти. Любопытно, что для введения данного эпизода Аноним высказывает суждение, отсутствующее у Евгиппия и прямо не связанное с темами, затрагиваемыми как до, так и после него. Он сообщает, имея в виду Одоакра: Nam dum ipse esset bonae voluntatis et Arrianae sectae favorem praeberet, «quodam tempore dum memoratum regem multi nobiles coram sancto viro humana, ut fieri solet, adulatione laudarent, interrogat quem regem tantis praeconiis praetulissent. Respondentibus "Odoacrem", "Odoacar", inquit, "integer inter tredecim et quattuordecim annos"; annos videlicet integri eius regni significans» [449] [450]. Как известно, в некоторых местах у Анонима мы сталкиваемся с несообразностями в последовательности предложений, результатом запутанной и вымученной передачи текста. В этом случае можно, пожалуй, предположить наличие связи между сообщением о благосклонности, проявленной по отношению к арианству, и последующим упоминанием об оценке провинциальных nobiles , также, возможно, ариан, несмотря на их общение с таким поборником православия, как Северин. Малопонятной, если не сказать темной, выглядит оценка, безусловно, не нейтральная, «доброй воли» короля, которая кажется совершенно неуместной в экономной речи. Поэтому представляется, что фраза nam dum ipse esset bonae voluntatis et Arrianae sectae favorem praeberet была грубо вырезана и приклеена к рассказу; она, тем не менее, засвидетельствована и передана как кодексом Berolinensis 1885, так и кодексом Palatinus Vaticanus 927. Нет никаких сомнений относительно favor Одоакра в отношении secta ариан, ясно засвидетельствованного письмом папы Геласия, в котором римский епископ обвинял его в том, что он приказал ему сделать «нечто неправедное» [451]. Весьма неясное сообщение; однако стоит отметить, что данное письмо датируется 1 февраля 496 года, во времена полного остроготского господства, когда римская церковь пыталась определить возможные пути диалога с новым повелителем Италии и, конечно, было уместно не афишировать положительные моменты в предыдущих отношениях с Одоакром. Однако имеется документ, хотя и противоречивый, но подтверждающий принадлежность Одоакра к арианству, — Synaxarium Ecclesiae Constaninopolitanis [452], в котором рассказывается о сильном давлении, оказанном его женой Сунегильдой ( Sunegild ) [453], при поддержке неизвестного миланского епископа, в отношении женщины, которую принудили принять арианское крещение [454]. Несмотря на невероятную обстановку рассказа, украшенного множеством деталей, например, замечанием о μισθὸς τοῦ βαλανείου [455], к которому была принуждена данная женщина, в любом случае необходимо отметить, что поведение преследователя приписывается Сунегильде, а не Одоакру [456]. И похоже, что это, будучи сопоставленным с тем, что сообщает Anonymus Valesianus , как бы понижает ценность свидетельства о благосклонности, оказываемой Одоакром secta ( dum …Arrianae sectae favorem praeberet ), выхолащивая, даже практически нейтрализуя его сочетанием со свидетельством, относящимся к его bona voluntas , но прежде всего используя его как затравку для дословной цитаты из отрывка Vita о таком поборнике католической ортодоксии, как Северин.