Елена Калири - Praecellentissimus Rex. Одоакр в истории и историографии

В дополнение к remissio tributorum, освобождению от налогов, имперское правительство взяло на себя обязательство распределить, в качестве компенсации для тех, кто per acerbissima supplicia [523]потерял omnes facultates suas [524] [525], как деньги, так и земли [526], те — немногие, на самом деле, — земли, что еще оставались незатронутыми варварской depraedatio [527]. Было поэтому более чем вероятным живое беспокойство по поводу того, что Одоакр может применить такое же насилие, как и Гейзерих, и для удовлетворения требований войск, избравших его королем, приступит к радикальной программе конфискаций, способной повлечь катастрофическую eversio [528]. Если же, напротив, принять за истину упомянутое предположение, он, проявив исключительные взвешенность и здравый смысл, не стал реализовывать крайне болезненную программу реквизиций, устанавливать и перекраивать вновь дестабилизирующую патримониальную географию; он ограничился предоставлением земельных наделов, чтобы угодить солдатне, не ведающей о реальном состоянии, протяженности и доходности землевладений италийского полуострова. Но это еще не все. На мой взгляд, молчание источников о вероятных протестах и возможных жалобах было определено и другим, не менее значимым фактором, — оно было следствием политического акта чрезвычайной важности, результатом дипломатической операции, которая компенсировала убытки многих землевладельцев и могла рассматриваться как предвестник будущих дальнейших успехов. Этим актом было повторное обретение Сицилии и мир с вандалами.

В 476 году, согласно рассказу Виктора Витенского, был заключен договор, в соответствии с которым Гейзерих уступал остров tributario iure Одоакру, который платил бы налоги вандалам как хозяевам [529]. Речь идет об отрывке, чья спорная рукописная традиция породила ряд недоразумений и расходящихся толкований. По мнению некоторых толкователей, он свидетельствует о территориальном разделе между Одоакром и Гейзерихом, который сохранил своего рода номинальный суверенитет над Сицилией, ut dominus , и фактический контроль над северо-западным сектором, сохраняя под своим суверенитетом форпост Лилибей; по мнению же других, следует говорить не о территориальном делении, но об уступке всего острова со стороны вандалов, при условии ежегодной уплаты налогов. По этому вопросу были изведены в прошлом реки чернил, питая особо бурную историографическую querelle [530], и который все еще продолжает обсуждаться.

Поэтому для того, чтобы лучше понять состояние вопроса, целесообразно привести данный отрывок полностью в том виде, как он был восстановлен издателями Хальмом и Петченигом [531], и совсем недавно, без существенных изменений, Сержем Ланселем [532]: Post eius (i. e. Valentiniani) mortem, [Geisericus] totius Africae ambitum obtinuit, nec non et insulas maxumas Sardiniam, Siciliam, Corsicam, Ebusum, Maioricam, Minoricam vel alias multas, superbia sibi consueta defendit. Quarum unam illarum, id est Siciliam, Oduacro Italiae regi postmodum tributario iure concessit ex qua eis Oduacer singulis quibusque temporibus ut dominis tributa dependit aliquam tamen sibi reservantibus partem [533]. Именно таков вариант текста большинства кодексов [534], противоречащий, однако, семейству кодексов deteriores [535], которое представляет в заключительной части текста вариант: «… ex qua ei Oduacer … ut domino » [536] [537], и Авраншскому ( Abricensis ) кодексу, в котором приводится « aliquam sibi reservans partem » [538]. Предположительно на основании последнего первый издатель Виктора, Жан Пети [539], за три столетия до Рюинара [540]счел возможным следующее восстановление текста: « Ex qua ei Oduacer … ut domino tributa dependit aliquam tamen sibi reservans partem » [541]. Таким образом было порождено, по мнению Бьяджо Паче, грубое и неверное толкование, поскольку тем самым ошибочно понималось, что Одоакр платил бы Гейзериху, именно как собственнику ( dominus ), налоги, получив «бо́льшую часть Сицилии» [542], однако небольшая ее часть, а точнее — зона, включающая мыс Лилибея, оставалась бы в руках вандалов. Предположение о том, что договор 476 года установил раздел Сицилии между Одоакром и удержавшим за собой Лилибей Гейзерихом, стало таким образом, по мнению Паче, своего рода историографическим мифом, увековеченным от Бухерия [543] [544]до Тиллемона [545] [546]без каких-либо изменений и в конце концов ставшим «общеизвестным» у Микеле Амари [547] [548]. Издатели Виктора Хальм и Петчениг воздали должное этому ошибочному толкованию; изучая особенности языка автора Historia persecutionis и запутанную рукописную традицию, они восстановили рассматриваемый отрывок вышеуказанным образом, в связи с чем aliqua pars , которую вандалы сохранили за собой, необходимо было связывать с налогами, а не с частью территории. Будет, следовательно, произвольной и необоснованной гипотеза о сохранении на Сицилии вандальского анклава после 476 года — тезис, который, однако, приняли и защищали такие ученые как Гаролло, Ланча ди Броло, Ходжкин, Мертруа, Хольм, Тамассия, Готье, Шмидт, Джунта, Чесси, Милтнер [549]. И все же, даже принимая предложенное Хальмом, Петченигом и Ланселем чтение, мне кажется, что отсутствуют абсолютно уничтожающие доводы, позволяющие, наряду с логической, также с синтаксической точки зрения отвергнуть гипотезу, согласно которой владение частью, которое сохранили вандалы, могло бы относиться к части сицилийской территории.

Становится очевидным, что в отрывке Виктора, представляющем предмет нашего исследования, четко выделены различные режимы управления вандалами несколькими географически весьма различающимися регионами: с одной стороны — Африкой ( totius Africae ambitum obtinuit ), с другой — группой средиземноморских островов ( superbia sibi consueta defendit ). Бесспорно, что obtinere и defendere лежат в основе различных способов осуществления власти [550]. Таким образом, согласно изложению Виктора Гейзерих после смерти Валентиниана III «завладел» totius Africae ambitum и с обычной надменностью «защитил» цепь островов. Однако такое утверждение содержит несоответствие или, скорее, неточность, поскольку признание Африки за вандалами, насколько мы об этом знаем, уже было узаконено ранее, с 442 года, и явилось результатом дипломатической стратегии, выгадавшей для империи более десяти лет спокойствия, как раз до смерти Валентиниана III, после которой возобновилась интенсивная военная активность, последовала новая серия опустошительных действий в Средиземноморье, но не в Африке, твердо удерживаемой в руках вандалов. Намек на упрочение завоеваний на африканской территории может, пожалуй, быть связан с условиями заключенного в 460 году Майорианом соглашения, о котором нам мало что известно, или с тем фактом, что по сути после смерти Валентиниана III политическая обстановка на Западе принимала очертания, непохожие на те, что были в прошлом, испытывая отсутствие на императорском престоле сильной представительной фигуры, которая была бы, с одной стороны, легитимной, признанной также на Востоке, а с другой — успешной в военном отношении. Согласно традиционно принимаемой реконструкции вышеупомянутого отрывка Виктора, восходящей, как было показано, к Бьяджо Паче, одна из тех земель, которые отстоял Гейзерих, Сицилия, была уступлена по праву взимания налогов ( tributario iure ) Одоакру, который платил бы, в определенное время, налоги вандалам как собственникам, сохранившим за собой часть этих налогов. Не удается, однако, понять, следуя интерпретации сицилийского историка, причину, по которой вандалы должны были сохранить за собой часть тех налогов, которые в любом случае должны были быть им уплачены на основании права ( ius ) взимания налогов. Соединение с налогами некоторой их части ( aliqua pars ) порождает — и это очевидно — алогичное противоречие, которое исчезает, если предположить, что выражение может относиться к Сицилии ( ex qua ) и, таким образом, должно пониматься как «…Гейзерих уступил Одоакру по праву взимания налогов ( tributario iure ) Сицилию, с которой Одоакр платил им налоги, как собственникам, которые, однако, сохранили за собой часть (острова)».