Елена Калири - Praecellentissimus Rex. Одоакр в истории и историографии

В поддержку этого тезиса выступает тот факт, что лишь двумя строками выше упомянутого отрывка существительное pars используется аналогичным образом в определенно географическом смысле [551]. Виктор, сообщая о разделе земель, произведенном Гейзерихом в Африке, пишет: Disponens quoque singulas quasque provincias sibi Bizacenam, Abaritanam atque Getuliam et partem Numidiae reservavit, exercitui vero Zeugitanam vel Proconsularem funiculo hereditatis divisit … [552] [553].

К проблеме интерпретации перехода Сицилии от вандалов к тому, кого Виктор, единственный из источников, называет rex Italiae , будь то целиком, с северо-западной областью, или без нее, присоединяется другая, не менее важная, касающаяся того, что лежит в основе этой уступки: следует ли считать ее обязательной предпосылкой безраздельное и полное владение островом со стороны вандалов, их стабильное присутствие, или, быть может, проще «хорошенько задуматься об уступке вещи тем, кто имеет прямое господство над нею, не имея ее во владении» [554].

Для прояснения этого вопроса будет полезно установить способ, время и условия соглашения, заключенного первым королем Италии с Гейзерихом. Оно датируется с высокой точностью [555]: действительно, Одоакр, как уже было рассмотрено, в августе 476 года поднял восстание в центре долины По, вступил в Павию и 23 августа «был возвышен» до королевской власти [556]. Гейзерих умер в январе 477 года [557]. Поскольку примерно с начала ноября море было закрыто для навигации, более чем вероятно, что договор был заключен в сентябре-октябре 476 года [558], одновременно или, скорее, перед убытием составленного из виднейших представителей римской сенаторской аристократии посольства, отправленного к императору Востока для возвращения императорских инсигний, о чем мы уже говорили.

Поскольку Зенон выступил на Константинополь с целью свержения Василиска и его партии в августе 476 года [559]и его повторное вступление на трон датируется последними месяцами того же или даже следующим годом [560], предполагая, кроме того, что известие о нем пришло на Запад в необычайно короткие сроки, — очевидно, что сенаторское посольство к Зенону состоялось, по крайней мере, одновременно с договором, заключенным Гейзерихом и Одоакром.

Таким образом, положение последнего в этот промежуток времени оказывалось крайне неустойчивым и лишенным всякого законного признания, которое, с другой стороны, вероятно, так никогда и не было ему предоставлено восточным императором, поскольку, как уже было рассмотрено, Зенон ответил, по крайней мере официально, на обращенные к нему просьбы весьма двусмысленно, посоветовав обратиться за получением достоинства патриция к Непоту, проявив, впрочем, бо́льшую открытость в βασίλειον γράμμα, где назвал патрицием Одоакра, проявившего такое уважение к римским порядкам [561].

Первым политическим актом не имеющего юридического признания Одоакра, совершенным прежде, чем стало известно, что Зенон направит его к живущему в Далмации Непоту, был, таким образом, акт соглашения, направленного на получение Сицилии — земли, имеющей основополагающее значение для разрешения давних проблем со снабжением, ключевого пункта средиземноморских маршрутов и передвижений войск.

С учетом данной ситуации могло бы показаться, что вандалы находились по отношению к нему в более сильной позиции. Кажется, однако, что некоторые признаки указывают на несколько иную картину. Согласно одинокому свидетельству Павла Диакона, между Гейзерихом и Орестом был заключен мирный договор [562]. Это сообщение не подтверждается никакими иными источниками и представляется несколько сомнительным, прежде всего из-за неправомерности действий, предпринятых патрицием. Это побудило многих ученых не придавать какого-либо значения этому свидетельству и считать его ошибкой, заблуждением, которое не заслуживает никакого доверия. Конечно, если бы было возможно подтвердить сообщение Павла Диакона, это изменило бы перспективу, в которую вписывается и договор 476 года, поскольку подтвердило бы предположение, что Гейзерих, теперь уже весьма пожилой, желал навести порядок, наладить более широкие отношения и, следовательно, стремился придать стабильную форму и прочное устройство своим завоеваниям, как следует из заключенного им с Зеноном в 475 году договора [563], в котором обеими сторонами был гарантирован «мир без ограничения срока». То, что в соглашение с Зеноном были включены положения, касающиеся также средиземноморских островов, является чистым домыслом некоторых современных ученых [564], лишенным какого-либо подтверждения со стороны источников.

Однако главная проблема заключается, как уже упоминалось ранее, в «уступке» Сицилии со стороны вандалов. Необходимо задаться вопросом, были ли действительно вандалы в состоянии уступить Сицилию, в том смысле, что они господствовали над нею, не считая того контроля, который они могли осуществлять посредством своих набегов и грабежей. Как уже говорилось, по этой проблеме были сформулированы весьма различные гипотезы: кто-то предположил, что господство вандалов в Сицилии заключалось исключительно в расхищении, актах грабежа и мародерства, и никогда не переходило в прочный и продолжительный контроль [565]; кто-то, напротив, утверждал, что с 468 года имела место постоянная оккупация территории [566]; кто-то представлял, что остров был своего рода ничейной землей, на которой сменялись и сталкивались войска противников [567]; кто-то допускал реальную легитимацию вандалов сразу после заключения договора с императором Львом в 470 году [568]; наконец, кто-то, как уже упоминалось, считал, однако абсолютно произвольно, что в соглашениях, подписанных в 475 году с Зеноном, было предусмотрено условие, касающееся владения островом [569].

Для того, чтобы разобраться в этом нагромождении гипотез, представляется полезным провести анализ природы налогов, которые Одоакр должен был возмещать вандалам по договору 476 года, и режимов, регулировавших их взимание.

На основании права ( ius ) взимания налогов, возложенного вандалами, они, как собственники ( domini ), были застрахованы фиксированными сроками внесения налогов. Представляется маловероятным, что речь шла о взносах в натуральном виде, поскольку запасы африканского зерна, распорядителями которого были вандалы, представлялись более чем достаточными для той небольшой численности, которую они представляли [570]. Более вероятно, что речь шла о наличных деньгах, о золоте [571], что традиционно для всех «варварских» народов. Можно задаться вопросом, откуда Одоакр извлекал средства для уплаты указанных налогов. Обвинения, столь же неопределенные, сколь и функциональные, которые Эннодий обращает к нему в Панегирике Теодериху, например, что он был intestinus populator (помимо того, что tyrannus ), qui suorum prodigus incrementa aerarii non tam poscebat surgere vectigalibus, quam rapinis [572], относятся к чрезмерной налоговой нагрузке, усугубляемой злоупотреблениями и хищениями [573]. А в Vita Epiphani [574]упоминается посольство епископа, который получил quinquennii vacationem fiscalium tributorum [575] [576]. Поэтому вполне возможно, что Одоакр с пристальным и повышенным вниманием приступил к реорганизации налогообложения с целью соблюсти договоренности с вандалами. Неизбежно, что за время своего правления он мог обращаться к услугам лиц сомнительной нравственности, таких, как префект претория Пелагий [577], который чрезмерными coemptiones увеличивал и без того тяжелейшие налоги и, как жалуется Эннодий, удваивал бремя, даже в одинарном размере бывшее невыносимым [578]. Тем не менее, об этом налоговом ужесточении сообщает только вышеупомянутый отрывок Vita Epiphani , который, будучи включенным в общую картину, никак не умаляет высказанного в Vita положительного мнения об Одоакре, который, хотя и арианин, tanto cultu insignem virum (т. е. Епифания) coepit honorare, ut omnium decessorum suorum circa eum officia praecederet [579] [580]. В связи с благополучным исходом просьбы, за которой последовали другие legationes [581], о епископе говорится, что он ambulavit, poposcit, obtinuit [582] [583].