Дмитрий Котышев - От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв.

Во-вторых, с приходом руси и установлением даннической зависимости на эту производящую славянскую экономику накладывается другая система, которую исследователи экономической антропологии именуют военно-торговой экономикой [370] См.: Dalton G. Economic Th еогу and Primitive Society//American Anthropologist. 1961. Vol. 63. P. 20; Hedeager L. Warrior Economy and Trading Economy in Viking-Age Scandinavia//Journal of Economic Anthropology. 1994. Vol. 2/1. P. 130–148. . При этом существовавшая система перераспределения прибавочного продукта восточных славян (полюдье) превращается в источник снабжения военно-торговой экономики. Суммируя сведения источников о Русской земле середины X в., можно нарисовать следующую картину.

На территории Среднего Поднепровья с конца IX — начала X в. выделяется несколько первичных объединений восточнославянских племен — «славиний». Это первый уровень межплеменной интеграции, позволяющий говорить о существовании вождестских структур. Указанные славинии в период 910–920-х гг. оказываются в подчинении у росов и их архонтов, взимающих со славян дань. После событий 945 г. росы от прямого сбора дани, который мало чем отличался от обычного грабежа (а иногда и являлся таковым), переходят к контролю подвластных земель при помощи системы полюдья, опиравшейся на разветвленную сеть погостов и становищ.

Основная задача системы полюдья состояла в изъятии и накоплении прибавочного продукта в виде даней и поборов. Накопленные ценности реализовывались росами на международных рынках, как правило константинопольских или багдадских. Вырученные от этой реализации доходы распределялись между членами корпорации росов-руси.

Следовательно, Русская земля в Среднем Поднепровье вплоть до конца X в. может рассматриваться как потестарная структура с двухуровневой системой принятия решений — то, что в литературе называют сложным вождеством. Русская земля как вождество представляла собой редистрибутивную систему, построенную на ксенократической основе — господстве росов-руси над славянами-пактиотами. Следы этой двухуровневой структуры прослеживаются в сообщении Константина Багрянородного о «внутренней» и «внешней» Росии. Это упоминание породило обширную историографическую традицию. Авторы комментариев к трактату «Об управлении империей» склонны соглашаться с высказанной в свое время А. Поппэ точкой зрения о том, что «внутренняя Росия» — это земли в Среднем Поднепровье, ближайшие к империи; соответственно, под «внешней Росией» понималась отдаленная от византийских пределов Новгородская земля [371] Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Глава 9. Комментарии//Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 308–310. . Такой принцип выстраивания описания свидетельствует, по мнению историков, о следовании Константином античному принципу стратификации внутренней и внешней части описываемого региона [372] См.: Петрухин В.Я., Шелов-Коведяев Ф.В. К методике исторической географии. «Внешняя Росия» Константина Багрянородного и античная географическая традиция//Византийский временник. 1988. Т. 49. С. 184–190. .

Не так давно А.В. Назаренко, характеризуя термин η εξω 'Рωσια, предположил, что оппозиционная пара «внешняя/внутренняя» (εξω/εσω), используемая Константином, обозначает не традицию античной хорографии, а местную действительность, отделяя «внутренних» росов, постоянно проживающих в Киеве, от «внешних росов», сидевших по перечисленным в трактате «крепостям»-καστρον [373] См.: Назаренко А.В. Η ΕΞΩ'ΡΩΣΙΑ: к политической географии Древнерусского государства середины X века//Gaudeamus igitur: Сб. статей к 60-летию А.В. Подосинова. М., 2010. С. 294–301. .

Насколько справедливо такое предположение? Если попытаться локализовать указанные Константином крепости, то получается следующая картина:

Νεμογαρδάς — Новгород

Μιλινίσκα — Смоленск

Τελιούτζα — Любеч

Τζερνιγώγα — Чернигов

Βουσεγραδέ — Вышгород

Κιοάβα — Киев

Картографирование этих названий дает следующий расклад: все указанные города, включая Киев-Самватас, контролируют речные магистрали, сходящиеся к Киеву. Соотнесение данных получившейся карты с картой славянских объединений конца IX в. [374] Григорьев А.В . Северская земля в VIII — начале XI в. по археологическим данным. Тула, 2000. С. 185. дает весьма интересный результат. Границы «внешней» Росии, очерчиваемые вышеуказанными крепостями, в целом (хотя и не полностью) совпадают с так называемой «серой зоной» вдоль Днепра, на стыке границ славянских союзов.

Следовательно, 'Ρωσία середины X в. представляет собой территориальную общность, консолидирующуюся вокруг транзитных торговых путей и имеющую двухуровневую структуру — собственно росы и славяне, их «пактиоты» (οί δέ Σκλάβοι, οί πακτιώται) [375] См.: Константин Багрянородный . Об управлении империей. С. 44–45. . Определять такую конструкцию, как государство, пусть даже раннее, на мой взгляд, неправомерно.

С какого момента вождество начинает трансформироваться в раннее государство? Данный вопрос в специальной (политантропологической) литературе уже много лет является предметом активной дискуссии. Ряд исследователей в ходе данной дискуссии выразил сомнение в самой возможности фиксации момента превращения вождества в раннее государство.

На мой взгляд, поводов для пессимистических выводов в этом вопросе нет, это доказали многолетние исследования археолога Г. Джонсона, изучавшего становление раннего государства на Древнем Востоке (на примере Сузианы). В ходе своих разысканий Джонсон разработал методику определения уровня сложности социума, о которой говорилось в предыдущем параграфе.

Одно- или двухуровневая структура определяются исследователем как простое и сложное вождество. На первом уровне речь идет о группе сельских поселений с одним укрепленным центром; второй уровень представлен группой первичных укрепленных центров, консолидирующихся вокруг центра регионального. Третий же уровень, когда возникает общий для ряда регионов политический центр (столица), означает, по мнению Г. Джонсона, возникновение государства.

Таким образом, появление столицы является одним из определяющих маркеров государственности. Но этот маркер не единственный. К числу прочих относятся усложнение внутренней политической и территориальной структуры, а также определение государственных границ. Каков же будет результат, если эти критерии применить к анализу развития Русской земли на рубеже второй половины X и начала XI в.?

Остановлюсь на первом маркере — появлении столицы. Когда говорится о возникновении столичного центра, то речь идет не сколько о возникновении Киева, сколько о превращении существовавшей на Подоле и киевских горах группы поселений в единый комплекс. Вплоть до конца X в. киевские поселения существовали как автономные единицы. Современные исследования показывают, что поселение на Подоле, возникшее в самом начале X в., динамично развивалось. Об этом говорит содержание строительных горизонтов, выявленных в ходе исследований Подола [376] См.: Гупало К.М., Голочко П.П . Звіт про археологічні дослідження на Подолі в 1973 році//НА ІА НАНУ. Ф. 1973/22а. Ед. хр. 7473. С. 29–30; Он же . Звіт про розкопки на траси Подольскої лінії Київського метрополітену в 1971–1972 рр.//НА ІА НАНУ. Ф. 1971–1972/34д. Ед. хр. 6421. С. 7; Гупало К.Н., Ивакин Г.Ю., Сагайдак М.А. Отчет об археологических исследованиях Подола в 1975 г.//НА ІА НАНУ. Ф. 1975/25а. Ед. хр. 7571. С. 5–7; Гупало К.Н., Ивакин Г.Ю., Сагайдак М.А . Археологические исследования Подола в 1974 году//НА ІА НАНУ. Ф. 1974/28. Ед. хр. 7485. С. 6–11. . Такое активное развитие вполне объяснимо, потому что главным объектом киевской инфраструктуры X в. была гавань в Почайне [377] См.: Сагайдак М.А. К истории градообразования на территории Древней Руси (VI — первая половина XI века)//История русского искусства: В 22 т. Т. 1. Искусство Киевской Руси IX — первая четверть XII в. М., 2007. С. 102–104; Он же . Про деякі спірні питання історичної топографії ранньосередньовічного Києва//Наукові записки з української історії. Переяслав-Хмельницький, 2005. Вип. 16. С. 94–104. , где формировались торговые караваны для отправки в Византию.