Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Мы получим ответ, если выстроим перечисленные три новации в прямую линию как причину и следствие. Возникновение Старой Ладоги может рассматриваться как следствие притока серебряных дирхемов на северо-запад, а этот приток, в свою очередь, можно считать следствием менее воинственной политики Аббасидов и того, что они чеканили дирхемы в огромном количестве. Действительно, приток дирхемов на север, всего вероятнее, является побочным эффектом прихода к власти Аббасидов и их активного покровительства торговле. Самым ранним из кладов, обнаруженных на севере по сей день, является клад с наиболее молодой монетой, датирующейся 786–787 гг. Это позволяет предположить, что обмены между Ближним Востоком и далеким северо-западом начались или возобновились вскоре после того, как утихла война между хазарами и арабами. Местонахождением названного клада является все та же Старая Ладога, и это — не игра случая. Другой, как кажется, нетронутый клад, содержащий самую молодую дирхему 808 г., был найден к югу от Старой Ладоги. Еще важнее, что восточные монеты были найдены при раскопках этого поселения на месте двух, возведенных последовательно одна над другой деревянных построек в основании «горизонта Е3». Таким образом, серебряные монеты с Ближнего Востока находились во владении жителей Старой Ладоги с начала ее застройки, в них-то, в конечном счете, и заключался raison d'etre этого поселения. Это означает, что новые партии чеканившихся Аббасидами серебряных монет достигали балтийских берегов в течение нескольких лет. Впрочем, мы не можем быть уверены в том, что торговля между Ближним Востоком и пушными районами к северу от Камы когда-либо полностью прекращалась. Ведь на Аландских островах существовало скандинавское поселение, и шведы, возможно, продолжали после VI в. предпринимать походы к Ладожскому озеру для охоты и обмена товарами. Они могли также быть посредниками в связях между арктическим севером и Англией англо-саксов: в конце VIII в. моржовая кость использовалась англо-саксами для резьбы. Если перемещение населения северной лесной зоны вдоль долин крупных рек происходило более или менее непрерывно, вести о новых торговцах, везущих серебро из мусульманского мира на юге, могли распространяться довольно быстро. То, что серебро могло быстро передвигаться между Ближним Востоком и северо-западом, показывает последовательность захоронения монет в разных археологических пластах Старой Ладоги. Серебряная монета, отчеканенная в Табаристане в 783 г., была найдена в сооружении, возведенном на месте другой постройки, в которой найдена более ранняя табаристанская монета, выпущенная в 768 г. [13] Рябинин Е. А. Новые открытия в Старой Ладоге (итоги раскопок на Земляном городище 1973–1975 гг.) // Средневековая Ладога / Под ред. В. В. Седова. Л., 1985. С. 51, 73. Серебро — не единственный товар внешнего происхождения, который находят в самой ранней подстрате Старой Ладоги. Янтарь, вероятнее всего, с южного и юго-восточного побережья Балтийского моря, попадается в виде маленьких украшений, а также в качестве необработанного сырья.

В таких мастерских, как «комплекс», где были найдены 26 кузнечных инструментов, куски янтаря вырезались в форме бусин и подвесок и просверливались (не подвергаясь при этом нагреванию). Янтарь ценился высоко и часто использовался повторно. Находок янтаря в Старой Ладоге очень много, этим она заметно отличается от всех других поселений на северо-западе. Стеклянные бусины также найдены в Старой Ладоге в очень большом количестве. В двух нижних подстратах «горизонта Е3» разнообразие бусин по форме и по цвету особенно велико, и эти пласты содержат наиболее дорогие их типы — посеребренные бусины и серебряные бусины, покрытые светло-коричневым стеклом, которое придает им сходство с золотом. Недавно в Старой Ладоге была раскопана мастерская по производству стеклянных изделий, причем, кажется, она приступила к работе в начале IX в. Но работа этой мастерской, вероятно, зависела от привозимых материалов, которые использовались в ней в качестве сырья, и она не была в состоянии производить все типы бусин, найденных в Старой Ладоге. Многие, а может быть и большинство из них, являются продуктами импорта. Кроме того, количество найденных бусин явно превышает потребности одних только первых habitues Старой Ладоги. Эти бусины вновь и вновь завозились и производились для обмена на другие товары, и в то время как поначалу многие из них делались из серебра или им придавалась сложная форма, в течение IX в. украшения такого рода уступили место более простым, хотя по-прежнему ярко раскрашенным. Последние были, очевидно, менее дорогими, так что их появление отражает увеличение объема торговли.

Рассмотренный археологический материал безошибочно указывает на исходное назначение Старой Ладоги. Это было место торговли, и здесь существовали различные виды ремесла, необходимые для нужд торговли. Действительно, есть данные, что бусины из янтаря изготавливались прямо на месте еще до того, как в Старой Ладоге были срублены первые деревянные дома. Возможно, был даже короткий период, когда мастерские с дренажными сооружениями работали здесь только несколько месяцев в году, а настоящего поселения еще не существовало. Начиная с 750-х гг. ремесленники занимались производством в вышеупомянутом производственном «комплексе», кузнечная печь которого была заключена в стены из плетеного дерева и над которым не было прочной крыши. Ясно, что деловая жизнь развивалась быстро. Решение «отцов-основателей» создать постоянное поселение и построить определенное количество деревянных жилищ и мастерских было бы донкихотством, если бы они не были вполне уверены, по меньшей мере, в регулярном подвозе товаров для покупки и продажи. Старая Ладоги была выбрана для поселения, вероятнее всего, из-за ее удобного положения на водных путях. Ниже по течению находится Ладожское озеро, которое в эпоху раннего средневековья, как кажется, непосредственно соединялось с морем, тогда как в нескольких километрах выше по течению располагается целая гряда опасных порогов. Относительная обособленность Старой Ладоги, находившейся в отдалении от Ладожского озера на своего рода ничейной земле, делала ее привлекательной для пришельцев, которые стремились обогатиться и при этом не подвергаться опасности нападения со стороны местных племен. Место было глухим, но доступным по воде.

Связи Старой Ладоги распространялись далеко на запад, если судить по находкам гребней скандинавского типа и кувшинов типа «Татингер». Эти предметы относятся к числу наиболее частых находок, и они образуют своего рода след, нечеткий, но ясно просматриваемый, который ведет от Хедебю на восток через Балтийское море, проходя через центральную Швецию, или же вдоль южного побережья Балтики. По очень сходной географической схеме распределяются самые ранние из поддающихся точной датировке клады дирхемов, найденные в районе Балтийского моря, а янтарь, хотя он и является на южном побережье Балтики доступным материалом, найден только в очень небольшом количестве мест, в числе которых Бирка и Старая Ладога. Некоторые типы бусин из числа тех, что известны по раскопкам в Старой Ладоге, найдены в большом количестве в Бирке. Место их производства точно не известно, однако, по меньшей мере, некоторые их типы, вероятно, изготавливались в долине Рейна или в другом месте государства франков, а может быть, в Средиземноморье. Эти отрывочные сведения позволяют предположить наличие целой цепочки торговых связей, соединяющих далеко отстоящие друг от друга центры, и организацию рискованных путешествий в поисках наживы. Большая часть найденных предметов не была получена в результате обмена дарами между правителями или представителями знати. В этом отношении особенно показательны гребни из кости и оленьего рога, ибо они принадлежат к типам, которые были найдены далеко на западе, в таких местах, как Дорестад во Фризии, Йорк и Дублин. Это были предметы повседневного пользования, менее дорогие, чем украшения из благородных металлов, и поэтому менее вероятно, что они бесконечно долго находились в употреблении или выставлялись на показ. Поэтому они легко меняли форму и декор, в соответствии с изменением моды, и были более восприимчивы к местным вкусам. Тем не менее, гребни, относящиеся к одному времени, являют собой удивительное единообразие — в размерах, в пропорциях и в орнаменте. Складывается впечатление, что они были изготовлены бродячими ремесленниками, которые постоянно перемещались в скандинавском мире от одного торгового центра к другому. Используя материалы, которые они могли получить на месте, эти ремесленники производили гребни для местных потребителей. [14] Аmbrosіаnі К. Viking Age Combs, Comb Making and Comb Makers in the Light of Finds from Birka and Ribe. Stockholm, 1981. P. 53–56, 157–158; maps fig. 11, p. 35; fig. 13, p. 39; fig. 19, p. 48. (Acta Universitatis Stockholmiensis: Stockholm Studies in Archaeology. Vol. 2).