Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Второй новацией этого периода было то, что серебряные дирхемы (вес которых составлял тогда в среднем 2,8–2,9 г, хотя впоследствии эта величина сильно колебалась) начали доставляться в северо-западный конец покрытой лесом равнины, и дальше — в центральную Швецию или на остров Готланд. Дирхемы находят по отдельности и в виде «кладов», объем которых колеблется в размерах от пригоршни монет до нескольких сотен, иногда даже тысяч. До сих пор не опубликовано ни одного исчерпывающего каталога кладов с дирхемами, найденных на территории бывшего СССР, и отсюда проистекает много неясностей. В любом случае, остается много вопросов относительно того, насколько дирхемы (как и находки любых других средневековых монет) могут быть использованы в качестве источника, свидетельствующего о развитии торговых отношений, и даже как показатель наличия торговли вообще. Случайные находки одной или двух монет вне археологического контекста часто никак не могут быть соотнесены с периодом, когда (если судить по надписям) эти монеты были отчеканены. Они могли попасть в тот район, где были найдены, много лет спустя, а зарыты в землю еще позднее. Считается, что клады, включающие не менее 20 монет, являются более надежным источником, [9] Noonan Т. S. Ninth-century Dirham Hoards from European Russia: A Preliminary Analysis // Viking-Age Coinage in the Northern Lands: The Sixth Oxford Symposium on Coinage and Monetary History / Ed. M. A. S. Blackburn and D. M. Metcalf. Oxford, 1981. P. 59. (British Archaeological Reports: International Series. Vol. 122). поскольку сведения, содержащиеся на отдельных монетах клада, могут в совокупности указать на время, когда он был зарыт. К сожалению, сообщения о многих из найденных в России кладах были опубликованы в XIX или в начале XX в., и до того, как разделили составляющие их монеты, клады не были систематически описаны. Опубликованы были лишь отдельные части некогда больших кладов, так что самая «молодая» монета в этих частях совсем не обязательно была самой молодой в целом кладе. Поэтому в подобных случаях самая молодая монета не может служить указанием на дату захоронения клада, дату, которую — когда речь идет о достаточно большом и аккуратно описанном кладе — большинство ученых высчитывает именно по самой молодой монете. Кроме того, клад, спрятанный для долгосрочного хранения или как религиозное приношение, может содержать монеты особого рода, например, передававшиеся из поколения в поколение как семейная реликвия или выбранные по эстетическим соображениям. Поэтому заключения о дате захоронения клада, даже когда он полностью описан, содержат элемент гипотезы.

Тем не менее, даже отдельные находки, сделанные на весьма обширной территории, позволяют вывести некоторые закономерности. В северо-западной России было найдено несколько кладов с дирхемами, самые молодые из которых датируются концом VIII или первой четвертью IX в. В одном из них самая молодая монета относится к столь раннему времени, как 786–787 гг. Если согласиться с общепринятым, хотя и небесспорным мнением, что между датой выпуска самой молодой из монет и временем захоронения клада проходит только десять — пятнадцать лет, можно прийти к выводу, что дирхемы проникли на северо-запад около 800 г. Клады, включающие наиболее молодые монеты примерно того же времени, были найдены в центральной Швеции и на южном берегу Балтики. То, что действительно существует некая связь между датой производства самых молодых монет, которые находят в кладах, и временем их захоронения, наиболее ярко показывает золотая монета Оффы, короля Мерсии из Англии. Считается, что куфические надписи на ней являются искусными, хотя и не поддающимися прочтению копиями с золотого аббасидского динара, выпущенного в 773–774 гг., и эти копии, возможно, являются работой английских чеканщиков. Поскольку Оффа умер в 796 г., образец динара халифа ал-Мансура должен был попасть в руки чеканщика не позже этого года. Вполне вероятно, что динар проделал довольно быстро свой путь с Ближнего Востока на запад по восточноевропейским рекам и тропам. Это касается и другой золотой монеты, отчеканенной для Оффы или его ближайшего и единственного наследника Коунвульфа. Она была изготовлена как копия аббасидского динара 789–790 или 792–793 гг. выпуска. [10] Stewart I. Anglo-Saxon Gold Coins // Scripta Nummaria Romans: Essays Presented to Humphrey Sutherland / Ed. R. A. G. Carson and С. M. Kraay. London, 1978. P. 155, 105.

Третьей новацией является возникновение в середине VIII в. поселения в Старой Ладоге. Оно располагалось у впадения маленькой речки Ладожки в Волхов, в 13 километрах от Ладожского озера вверх по течению реки (см. карту). В конце XX в. вся жизнь в Старой Ладоге сосредоточена в ближайшем к городу районе. Окружающая местность состоит из лесов и болот, которые занимают огромную площадь и остаются такими же непроходимыми, как в эпоху раннего средневековья. Систематические раскопки производились на площади в 2500 метров. Нижняя подстрата самой нижней страты — «горизонт Е3» точно датирована с помощью дендрохронологии, технологии, которая ставит перед собой цель установить абсолютные даты по особенностям колец на срезе деревьев, использовавшихся для построек, мостовых и т. д. Методы датировки, принятые в дендрохронологии, в целом не оспаривались, а датировка самого раннего «микрогоризонта», найденного при раскопках поселения, 750-ми гг. не вызвала возражений. [11] Рябинин E. А., Черных H. Б . Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя староладожского Земляного городища в свете новых исследований // СА. 1988. № 1. С. 77, 80, 98 и хронологическая таблица датированных деревянных изделий на с. 99; Мühlе Е. Die stаdtischen Handelszentren der nordwestlichen Rus: Anfаnge und frilhe Entwicklung altrussicher Städte (bis gegen Ende des 12. Jahrhunderts). Stuttgart, 1991. S. 20–21. (Quellen und Studien zur Geschichte des 6stlichen Europa. Bd 32). Почти несомненной является атрибуция скандинавскому ремесленнику набора кузнечных инструментов, найденных в той же подстрате в составе производственного комплекса для обработки дерева и металла. К двадцати шести орудиям, таким как щипцы, молотки, клещи и т. д., найденным в этом «комплексе», могут быть подобраны точные аналогии из комплектов инструментов, найденных в самой Скандинавии. Иначе говоря, приезжие из далеких краев работали в Старой Ладоге с самого начала ее существования.

По технике строительства и по форме большие деревянные дома с очагами, находящимися в центре, не отличаются от тех, которые строились в поселениях безусловно финно-угорского происхождения, но они могут быть и скандинавскими сооружениями, а полное отсутствие среди находок в страте VIII и раннего IX столетий украшений или инструментов, которые можно считать финскими, поистине поразительно. Туземным населением окружающих земель были финно-угры, но население здесь было очень редким. Таким образом, основателями Старой Ладоги были иноземцы, и, вероятно, только иноземцы. Это наиболее ясно подтверждается находками кожаной обуви, гребней и других личных вещей, характерных для жителей Скандинавии. Гребни находят, начиная с нижней подстраты. Они, как полагают, были сделаны странствующими ремесленниками. Самые ранние из типов гребней, скорее всего, были доставлены в Ладогу их владельцами или изготовлены на месте: они не являлись предметами торгового обмена или обмена подарками. Гребни были у большинства взрослых скандинавов обоего пола, и они часто расчесывали ими волосы. Гребни ценились и определенным образом украшались, но они не были предметом роскоши. Глиняные кувшины с декоративными вставками из олова, известные в науке как особый тип («Татингер»), которые производились где-то в государстве франков, также были найдены в Старой Ладоге. Они встречаются и в других торговых поселениях в районе Балтийского моря. Поскольку в Старой Ладоге найдены инструменты скандинавского типа и скандинавские же изделия для повседневной жизни, вполне очевидно, что первые жители этого местечка были скандинавами. Впрочем, они не были единственной этнической группой в Старой Ладоге на первых этапах ее существования: там появлялись и бал ты. [12] Давидан О. И . Этнокультурные контакты Старой Ладоги VIII–IX веков // Археологический сборник. Гос. ордена Ленина Эрмитаж. [Л.,] 1986. Т. 27. С. 101–103. В этом суровом и необитаемом месте должна была в середине VIII в. развернуться какая-то деятельность или появиться нечто привлекательное, вызвавшее интерес к Старой Ладоге целого конгломерата людей. Что же это было такое?