Коллектив авторов - Вера и личность в меняющемся обществе [litres]

Мы поступим недостойно ‹…› если не понесем в служении пастырском крест сострадания и не сделаем ничего особенного, кроме повеленного нам, если пойдем этим крестным путем сострадания. – В сострадании грешному человеку и миру – существо искупительного подвига жизни Христа Спасителя. ‹…› В сострадании ко спасению даже до смерти – существо и нашего пастырского подвига по образу Христа. ‹…› Я не могу, призываемый, отказаться от архиерейства, потому что оно есть служение сострадания [891].

Сострадание оказывается единственным путем, по которому может идти наш автор, в условиях совершившейся катастрофы.

Жанр «Слова при наречении» предполагал и указание на недостоинство ставленника. Но епископ Варфоломей говорит не о недостоинстве, он исповедует свою немощь: «Ох, грустно и скорбно и от самых терний крестного пути нас, пастырей, особенно архиереев. ‹…› Мы идем на жестокий суд, поругания и пропятие – крест от самих же наших пасомых» [892]. За «утешением и ободрением» автор обращается к «четырем дорогим образам». «В утешение и ободрение мне, молодому и несамоуверенному предстоят» пророк Иеремия и апостол Тимофей – молодыми призванные на служение, апостол Павел – «больной, слабый, невзрачный на вид, гонимый, злословимый, нищий», митрополит Московский Филарет (Дроздов) – «великий дух его нес иго работы в теле слабом, постоянно отягченном болезнями» [893]. Их объединяет молодость выхода на пророческое/апостольское/епископское служение, телесная немощь, но также и «великий дух». В образе Иеремии мы можем увидеть отсылку к научным интересам нашего автора, к его исследованиям пророческих книг Ветхого Завета. Воспоминание о митрополите Филарете подсказано местом произнесения «Слова», как говорит автор, «самые стены эти напоминают того, кто обитал в них», поскольку наречение во епископы происходило на Троицком патриаршем подворье в Москве, в его домовом Сергиевском храме [894], где на протяжении большей части XIX века жили московские митрополиты, в том числе митрополит Филарет. В своем комментарии епископ Варфоломей так подводит итог своему пересказу «слова при наречении»:

Эти приблизительно мысли я высказал при наречении меня во епископа. Я не скрывал той тягости и подавленности, с какою на это шел; но, не отрицая в себе этих чувствований, я считал, что так и должно быть, по Христову пути идти нелегко, легко тому, у кого легкий взгляд на жизнь. Но представшие моему духовному взору четыре дорогих образа облегчили мою скорбь, грусть мою, ободрили радованием надежды [895].

Таким образом, в «Слове при наречении» мы видим две основные мысли. Во-первых, автор развивает идею епископа Антония (Храповицкого), прямо ссылаясь на него, о служении сострадания как центральном моменте служения пастыря и особенно епископа. Во-вторых, епископ Варфоломей апеллирует к персонажам священной и русской церковной истории. Ставленник находится с ними в диалоге, в общении, оказывается с ними в одной исторической перспективе. Это может выглядеть как риторический прием, обусловленный жанром «Слова». Но заключение рассматриваемой записки заставляет иначе взглянуть на библейские и исторические аллюзии.

Заключение записки представляет собой размышление о служении епископа в контексте церковных нестроений рубежа 1920–1930‐х годов. По тональности оно заметно отличается от вступления. Если вступление – это созерцательное размышление, то краткое заключение (оно в два раза короче вступления и в шесть раз – «Слова при наречении») насыщено чеканными формулами с нотами обличения. Вот его текст:

Каждый гордец хочет быть первым. Стремление спасать Церковь – это значит быть о себе высокого мнения. А еще от этого пахнет реформационными замыслами. – Но «аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий» (Пс 126).

У епископов не должно быть прав, а обязанности, долг. В существенном διακονία [= служение] (Clem[ens] R[omanus] – [ad] Cor[inthios I,] 44), λειτουργία [= литургия, богослужение] (Δ[ιδαχὴ τῶν] δ[ώδεκα ἀποστόλων]. XV), φρον[τ]ίς [= попечение] [896](Ап [Тит] 3: 8) – и это, если власть, то – нравственного обязательства.

Грустно за отламывающихся от древа Христова. Да, живое, живоносное древо (Христа, Креста, Церкви) – знамя разделения. Пусть мы слабы, но буия мира избра Бог (1 Кор 1: 27). Больно за погибающих премудрых (1 Кор 1: 18), но будем пребывать в благости, не гордясь, чтобы верно удержаться на древе, питаться его корнем и соками (Рим 11: 22, 20, 17).

О, треблаженное древо страдания и победы, вознесения и бодрости, любви Отца и Сына, Бога и Человека. Верующий в таинство любви Богосыновней (и откровение ее), только верующий имеет жизнь вечную – Ин 3: 15.

Что больно за погибающих, за отламывающихся, за это слава Богу: кому больно, тот жив, а кому не больно, тот умер [897].

Первый абзац этого текста представляет собой критику церковных разделений, особенно так называемых «расколов справа», чему находим параллель в Слове на отпевании одного из духовников Зосимовой пустыни архимандрита Мелхиседека (Лихачева) (1932). В нем епископ Варфоломей восхваляет покойного за то, что он прошел свою жизнь средним церковным путем и не уклонился «ни на шуе, ни на десно» [898].

Затем следует формула, которая, по мысли епископа Варфоломея, является квинтэссенцией епископского призвания: служение, литургия, попечение . Все три слова написаны по-гречески. По сути, это краткие цитаты из писаний апостольского века, на которые стоят ссылки после каждого из греческих слов. Анализ цитат в контексте текстов-источников показывает, что епископ Варфоломей предполагал два уровня понимания своей формулы. Первый уровень – это, собственно, характеристика существенных черт епископского служения. Второй – указание на должное отношение к епископам в ситуации церковных нестроений 1920–1930‐х годов.

Рассмотрим первый уровень понимания. Слово διακονία , ‘служение’, в контексте записки, а также в контексте автобиографии епископа Варфоломея указывает на его мысль о служении сострадания как о главном призвании епископа. Мы можем вспомнить уже цитировавшуюся выше фразу из автобиографии: «И служение скорби и боли людской, я понимаю как главный долг и задачу своей жизни…» [899]Слово λειτουργία , ‘литургия’, в «Учении двенадцати апостолов» или «Дидахе», одном из самых ранних памятников христианской письменности, означает ‘служение’ вообще, но епископ Варфоломей использует его во втором новозаветном значении – ‘Бого-служение’. В автобиографии он говорит о времени своего епископства: «А последние десять лет я служу делу Богослужения, питаюсь им сам и стараюсь призывать других к тому же» [900]. Нужно отметить, что современники признавали, что епископ Варфоломей обладал особым даром совершения богослужения. В частности, один из студентов духовной академии так вспоминал его служение на посту благочинного академического Покровского храма, на который он был назначен вскоре после принятия священного сана в 1912 году: