Виктор Таки - Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 [litres]

Ввиду неспособности России положить конец произволу Стурдзы в 1830‐х годах заговорщики более не надеялись добиться своих целей с помощью российского правительства. Их прохладное отношение к северному соседу проявилось в намерении стремиться к замене российского протектората на коллективную гарантию великих держав [1118] Ibid. P. 119. . В то же время не стоит преувеличивать степень антироссийской настроенности заговорщиков или принимать их за модерных румынских националистов [1119] Как это делал румынский историк Георге Платон. См.: Platon Gh . Moldova și începuturile revoluției din 1848. P. 141–144. . Их главным врагом был господарь Михай Стурдза, а не Россия. Их целью было восстановление Органического регламента, а не отмена его. Заговорщики видели Молдавию не как часть Румынского национального государства, включающего в себя все территории, населенные этническими румынами, а как часть Дунайской конфедерации, которая наряду с Валахией включала бы также и славянскую Сербию [1120] Mémoire pour toutes les violations // Mémoires et projets de réforme. 1830–1848 / Ed. Georgescu. P. 119. . Не требовали заговорщики и гражданского равенства для всех жителей княжества, что являлось одним из необходимых условий возникновения модерной нации [1121] Hroch M. From National Movement to the Fully Formed Nation: The Nation-Building Process in Europe // Becoming National: A Reader / Eds. Ch. Eley, R. Suny. Oxford: Oxford University Press, 1996. P. 59–77. . Их социальная программа была весьма близка устремлениям «карбонариев» 1820‐х годов. Хотя заговорщики 1839 года и осуждали великобоярскую аристократию, они сами стремились к тому, чтобы превратить все боярское сословие в по-настоящему наследственное дворянство и тем самым зафиксировать свой привилегированный статус по отношению к основной массе населения [1122] Mémoire pour toutes les violations // Mémoires et projets de réforme. 1830–1848 / Ed. Georgescu. P. 119. .

Проблемы, с которыми российские дипломаты столкнулись в Валахии, вскоре затмили те трудности, которые они испытывали в Молдавии. Господарь Александру Гика не обладал умением своего молдавского коллеги подавлять боярскую оппозицию. В своих отношениях с беспокойным собранием Гика сильно зависел от российского генерального консула, с которым к тому же отношения у него не сложились. В результате валашские оппозиционеры вскоре стали выступать не столько против господаря, сколько против Органического регламента и российского вмешательства в дела княжества, которое регламент делал возможным. В этом смысле Валахия отличалась от соседней Молдавии, где оппозиционеры долгое время обращали свою критику на действия господаря и осуждали нарушение им положений Органического регламента. Политический кризис в Валахии достиг высшей точки летом 1837 года в контексте скандала, вызванного так называемой «дополнительной статьей» регламента, которая запрещала и господарю, и собранию вносить какие-либо изменения в текст регламента без согласия на то державы-сюзерена и державы-покровительницы.

Этот принцип был заложен уже в министерские инструкции боярскому Комитету реформ, составленные Дашковым в 1829 году [1123] См.: Instructions. P. 23. . Изначальный текст Органического регламента, принятого Валашским ревизионным собранием в мае 1831 года, запрещал господарям и собраниям принимать законы, которые «будут противоречить привилегиям этого княжества, а также договорам и хатт-и шерифам, заключенным и изданным в его пользу» [1124] См. статью 52 Валашского регламента в: Regulamentele organice ale Valahiei şi Moldovei / Eds. Negulescu, Alexianu. P. 11. . Однако накануне ратификации регламентов османским правительством российский посланник в Константинополе Бутенев внес, по настоянию Киселева, дополнительную формулировку, согласно которой «любые изменения, которые господарь захочет внести в текст регламента, могут иметь место и вступать в силу только с распоряжения Порты и при согласии русского двора» [1125] Extrait de la note adressée par le Consulat général à Son Altesse le Prince régnant. 28 июля 1834 г. // Documente privitoare la istoria românilor / Eds. D. A. Sturdza et als. Suplment 1. Vol. 4. P. 464. .

В марте 1837 года специальный комитет, который должен был предоставить на утверждение собрания окончательный текст регламента, заключил, что данная фраза представляет собой неоправданное добавление к оригинальному тексту регламента, принятому Валашским ревизионным собранием в 1831 году [1126] Raportul comisiunei de revisuire a Regulamentului Organic către Obșteasca Adunare. 23 марта 1837 г. // Documente privitoare la istoria românilor. Suplment 1. Vol. 4. Р. 471–473. . Этот аргумент оппозиционеров, предводителем которых был полковник валашского земского войска Ион Кымпиняну, нашел поддержку у большинства собрания, которое 15 июля 1837 года проголосовало против «дополнительной статьи» [1127] См. протокол заседания ассамблеи от 15 июля 1837 г.: Ibid. Р. 474–475. . В ответ Петр Рюкман, сменивший Минчаки на посту российского генерального консула в княжествах, опротестовал то, что, по его мнению, представляло собой нарушение прерогатив державы-сюзерена и державы-покровительницы со стороны собрания, и потребовал от господаря прекращения его заседаний [1128] См.: Рюкман – Гике. 17 июля 1837 г. // Documente privitoare la istoria românilor / Ed. Iorga. Vol. 10. P. 482–483. . Собрание подчинилось соответствующему указу Гики, однако лишь после вручения господарю обращения, в котором оно отстаивало свою позицию [1129] См. обращение Гики к Валашскому собранию от 18 июля 1837 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Eds. D. A. Sturdza et als. Supliment 1. Vol. 4. P. 475–476; ответ собрания Гике от 21 июля 1837 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. Iorga. Vol. 10. P. 483–485. .

Киселев, к которому российское Министерство иностранных дел обратилось за консультациями, поддержал предложение Рюкмана распустить собрание и заменить его Административным советом, а также «сурово наказать зачинщиков беспорядков» [1130] См. записку Киселева от 18 октября 1837 г.: РГИА. Ф. 958. Оп. 1. Д. 624. Л. 33. . Киселев также нашел необходимым исключить из войска тех офицеров, которые продемонстрировали «враждебное настроение» и которых можно было считать частью «буйной партии в Собрании» [1131] Там же. . Эти меры должны были ограничиваться Валахией, дабы продемонстрировать, что «до тех пор пока молдаване продолжат исполнять свои обязательства, преимущества, им предоставленные, будут неукоснительно сохранены» [1132] Там же. Л. 33 об. . В то же время Киселев отмечал, что все эти меры останутся неэффективными, если валашское и молдавское правительства не предпримут серьезных усилий, «дабы уничтожить вирус пропагандизма ( le germe du propagandisme ), посеянный в последние три года в княжествах, охраняемый некоторыми консулами и подхваченный, по слухам, некоторыми представителями благородного сословия» [1133] Там же. .

Затруднения, с которыми столкнулось российское Министерство иностранных дел и его агенты в Валахии, дали Киселеву возможность критически высказаться о принципиальных решениях в отношении княжеств, которые были приняты либо до его назначения во главе временной российской администрации, либо вопреки его советам. Бывший полномочный председатель диванов отмечал, что «нынешняя организация княжеств порочна в своей основе» ввиду фундаментального противоречия между изначальным замыслом Органических регламентов и новыми целями российской политики после 1829 года. Киселев указывал на то, что инструкции, служившие основой разработки Органических регламентов, развивали принципы Аккерманской конвенции, которая «стремилась к практически полной независимости княжеств от Порты» [1134] Там же. Л. 34–34 об. . Соответственно, начальные главы регламентов, разработанные на основании этих инструкций еще до назначения Киселева полномочным председателем диванов, предполагали создание собраний «для того, чтобы ограничить власть господарей» ( maitriser le pouvoir des Hospodars ) как агентов Порты. Адрианопольский и Ункяр-Искелесийский мирные договоры, напротив, подтвердили суверенитет Порты над княжествами. Однако Органические регламенты не оставляли никакой «репрессивной власти Порте и России в отношении всей государственной машины княжеств (за исключением дополнительной статьи, которую я предложил и которой валашское Собрание только что воспротивилось)». С созданием независимого Греческого королевства и предоставлением наследственной власти сербскому князю Милошу «не стоит удивляться, что идеи независимости, поддерживаемые иностранцами, приобрели популярность в умах господарей и боярства обоих княжеств» [1135] РГИА. Ф. 958. Оп. 1. Д. 624. Л. 34 об. . Вот почему Киселев ожидал, что «время и общее возбуждение умов в Европе рано или поздно окажет свое действие на княжества роковым для их благосостояния и невыгодным для нас образом» [1136] Там же. Л. 35. .