Виктор Таки - Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 [litres]

Консервативный настрой Нессельроде проявился в его указании генеральному консулу Минчаки отличать те пожелания бояр, что «являются отражением действительных прав и нужд», от тех, что могут «являться лишь плодом чрезмерной фантазии или коварных наущений». Вице-канцлер осуждал стремление бояр «к введению самых пагубных изменений, к изменению сущности принципов всех наших сношений с Портою и к созданию в двух шагах от наших границ очага беспорядков, который секта европейских революционеров всячески постарается расширить. Кажется, именно эти заговорщики раздули в нем огонь, а малые бояре со своими планами и интригами, по-видимому, служат лишь многочисленным и действенным орудием в их руках» [481] Нессельроде – Минчаки. 8 декабря 1822 г. // Там же. Сер. 2. Т. 5. С. 692–695. .

С начала восстания этеристов в Дунайских княжествах Великобритания и Австрия стремились предотвратить одностороннюю интервенцию России в конфликт между султаном и его греческими подданными. Предложения Петербурга о коллективном вмешательстве, поддержанные Берлином и Парижем, также встретили открытую оппозицию Лондона и негласную со стороны Вены [482] См.: Протокол конференции представителей России, Австрии, Пруссии и Франции. 1 марта 1825 г. // Там же. Сер. 2. Т. 6. С. 82. . Раздосадованный неспособностью или нежеланием своих европейских партнеров обеспечить более примирительный настрой со стороны Порты Александр I незадолго до своей смерти объявил, что теперь, после многих лет бесполезных переговоров, он будет действовать в восточных делах «сообразно с правами и интересами» России [483] См.: Циркуляр Нессельроде российским представителям за границей от 6 августа 1825 г. // Там же. Сер. 2. Т. 6. С. 233–234. . Переход к более агрессивному курсу в отношении Османской империи завершился с приходом к власти Николая I, который после восстания декабристов прислушался к совету бывшего посланника, Строганова, проводить «истинно национальную и религиозную политику» [484] Строганов – Николаю I. 18 января 1826 г. // Там же. С. 350. О внешней политике Николая I в первые годы царствования см.: Bitis . Russia and the Eastern Question. P. 167–176. . В этот же период Николай I получил от Каподистрии описание своей деятельности на российской государственной службе, в котором бывший управляющий российским Министерством иностранных дел изложил свое предложение Александру I по созданию Дунайской конфедерации из Молдавии, Валахии и Сербии под управлением немецких князей и с коллективной гарантией России и других европейских держав [485] Kapodistrias . Aperçu de ma carrière publique. P. 210–211. .

Активизация российской политики внесла разлад в скоординированные до сих пор действия Меттерниха и его британских коллег. В то время как австрийский канцлер продолжал настаивать на невмешательстве и сохранении статус-кво, глава британской внешней политики Джордж Каннинг решил сдержать экспансионистские, по его мнению, устремления России посредством коллективного вмешательства великих держав в конфликт султана с его греческими подданными. Чтобы связать руки Николаю I, Каннинг направил в Петербург герцога Веллингтона с целью заключения письменного соглашения, которое исключало бы одностороннее военное вмешательство России на стороне греков [486] Фадеев . Россия и Восточный кризис. С. 137; Виноградов В. Н. Герцог Веллингтон в Петербурге // Балканские народы и европейские правительства / Ред. Г. Л. Арш. М.: Наука, 1982. С. 118–134. . Во время переговоров царь избрал стратегию разделения Восточного вопроса на составляющие, отделяя при этом греческую проблему от других спорных вопросов. Царь согласился не предпринимать ничего без согласования с Лондоном в вопросе о Греции, но сохранил при этом свободу действий по другим проблемам, прежде всего по вопросу о княжествах. Одновременно с переговорами с Веллингтоном Николай I потребовал от Османов исполнения положений русско-османских договоров в отношении княжеств и Сербии. 23 марта 1826 года Веллингтон и Нессельроде подписали Санкт-Петербургский протокол, по которому Великобритания и Россия обязались действовать как совместно, так и по отдельности для обеспечения автономного статуса Греции в составе Османской империи, отказываясь при этом от каких-либо территориальных приобретений. Неделю спустя Порта получила царский ультиматум, требовавший эвакуации османских войск из Молдавии и Валахии и отправки османских представителей на границу для переговоров относительно княжеств и Сербии. Каннинг сразу понял, что царь одурачил Веллингтона, но было уже поздно [487] Anderson . The Eastern Question. P. 65. . Чтобы поощрить несговорчивость Порты, британская дипломатия спровоцировала персидского шаха Фетх-Али объявить войну России. Миссия А. С. Меншикова в Тегеран с целью предотвращения конфликта оказалась неудачной [488] Фадеев . Россия и Восточный кризис. С. 141–144. . Шах объявил войну России и вторгся в Азербайджан [489] О Русско-персидской войне 1826–1828 гг. см.: Bitis . Russia and the Eastern Question. P. 189–273. . В результате российско-османские переговоры, открывшиеся в Аккермане 1 августа 1826 года, грозили затянуться, и только вести о решительных российских победах в Закавказье заставили Османов подписать 25 сентября 1826 года требуемую Россией конвенцию [490] Краткие описания Аккерманской конвенции можно найти в: Татищев С. С. Внешняя политика императора Николая Первого. СПб.: Скороходов, 1887. С. 150–153; Фадеев . Россия и Восточный кризис. С. 165–166; Гросул . Реформы в Дунайских княжествах. С. 143–144; Достян . Россия и Балканский вопрос. С. 242–245; Шеремет В. И. Турция и Адрианопольский мир 1829 г. M.: Восточная литература, 1975. С. 15–16. Однако ни один из этих авторов не рассматривает сколько-нибудь подробно разработку положений этой конвенции, в частности тех, что касались Молдавии и Валахии. Как ни странно, и Битис тоже: Bitis . Russia and the Eastern Question. P. 429. .

Положения заключенной конвенции в отношении княжеств были в значительной степени предложены статским советником Д. В. Дашковым, который был исполнительным директором константинопольской миссии в 1822–1823 годах. Важная роль, сыгранная Дашковым в формировании российской политики в отношении княжеств в 1820‐х годах, делает необходимым кратко рассмотреть его послужной список. Став одним из учредителей российского литературного общества «Арзамас» [491] См.: Майофис М. Воззвание к Европе. Литературное общество «Арзамас» и российский модернизаторский проект 1815–1818 годов. M.: НЛО, 2009. , Дашков начал свою карьеру в российском Министерстве иностранных дел и служил секретарем российской миссии в Константинополе в 1817–1820 годах. В 1820–1821 годах он предпринял по указанию Каподистрии инспекционную поездку по российским консулатам в Леванте. Дашков покинул османскую столицу вместе с посланником Строгановым в июле 1821 года, однако продолжал ведать делами миссии вплоть до 1823 года, когда его назначили в Комиссию по составлению свода российских законов под руководством Сперанского [492] О дипломатической службе Дашкова см.: Prousis Th . Russian-Ottoman Relations in the Levant: The Dashkov Archive. Minneapolis, Minn.: Minnesota Mediterranean and East European Monographs, 2002. . С началом нового царствования карьера Дашкова стремительно пошла вверх. В 1826 году он стал статс-секретарем (т. е. чиновником с правом личного доклада государю) и служил сначала как товарищ министра внутренних дел, а затем был назначен управляющим Министерством юстиции [493] Иванов П. И. Опыт биографий генерал-прокуроров и министров юстиции. СПб.: Правительственный Сенат, 1863. С. 152–164; Обозрение службы Д. В. Дашкова // Русский архив. 1891. № 2. С. 331–333. . Благодаря сочетанию дипломатического опыта и осведомленности в области права Дашков сыграл важную роль в формировании стратегии России в Восточном вопросе в целом и в политике в отношении Дунайских княжеств в частности.