Лидия Семёнова - Салах ад-Дин и мамлюки в Египте

Иногда чиновники султана запрещали производство некоторых видов ремесленной продукции. Так, в 1349/1350 г. везир Манджак приказал, сапожникам Каира не изготовлять туфли определенного вида, желая, по-видимому, устранить конкуренцию султанскому ремеслу [642].

Имеющиеся в нашем распоряжении источники не дают возможности предполагать, подобно некоторым исследователям [643], наличие в аййубидско-мамлюкском Египте сколько-нибудь значительных организаций ремесленного населения, сходных с западноевропейскими цехами и являющимися органами его самоуправления. Имелись, по-видимому, лишь простейшие объединения ремесленников по месту жительства во главе со старостами, исключавшие какую-либо регламентацию производственной деятельности [644]. При этом представителем государства, осуществлявшим контроль над городским ремеслом и торговлей (и, в частности, назначавшим упомянутых старост), являлся мухтасиб со штатом помощников; мухтасибы имелись во всех значительных городах [645].

Со времени завоевания монголами Багдада роль Египта как центра транзитной торговли между Азией, Африкой и Европой еще более возросла. Египет при ранних Мамлюках упрочил уже имевшиеся внешнеторговые связи, например с Арагоном и Византией, и установил новые, в частности с Золотой Ордой [646].

Особенно оживленной была торговля с Венецией, вытеснившей к XIV в. с египетского рынка генуэзцев. Через свои черноморские порты венецианцы вывозили в Египет русские кожи, воск, меха, а также рабов и иные товары [647].

Из Центральной Африки и Магриба ввозили кроме черных рабов шерсть, слоновую кость, гуммиарабик; из Китая — шелк, мускус, фарфор. Однако самой главной статьей ввоза оставались индийские пряности. Торговля ими находилась в руках упомянутых каремитов , деятельность которых достигла своего расцвета именно при тюркских султанах. Главными местами пребывания каремитов были Кус и Каир; в их распоряжении был большой флот; богатства каремитов стали в то время нарицательными [648]. Каремиты занимались и банковскими операциями. Однако вся их торговая деятельность находилась под контролем специального ведомства — дивана матджар [649]. Иногда каремиты выступали и в качестве послов султана в Йемене [650].

По-видимому, к транзитной торговле были причастны и крупные мамлюкские эмиры [651].

События начала XV в. нанесли немалый ущерб мамлюкским городам. Многие рынки и лавки Каира навсегда прекратили свое существование во время длившейся с 1401 по 1405 г. борьбы султана Насира Фараджа с мятежными эмирами, закончившейся его гибелью [652]. Дамаск после нашествия Тимура, разорившего город и уведшего с собою в Самарканд многих ткачей, оружейников, строителей и других ремесленников, уже не смог вернуть своего былого значения. Западноевропейские пираты в 1403 г. разграбили Александрию, а в последующие годы совершили опустошительные нападения на сирийские гавани. Участились набеги бедуинов на южные города [653]. В то же время значительное развитие частного землевладения, приведшее к резкому сокращению поступлений в казну со стороны крестьянского населения, сделало город основным источником государственных доходов,

Налоговая политика черкесских султанов по отношению к городскому населению становится несравненно более жесткой, нежели при Аййубидах и ранних Мамлюках. Относительно ранних Мамлюков известно, что при Ладжине, Калауне и Бейбарсе ряд мукусов был отменен; наиболее серьезной была упомянутая налоговая реформа Насира Мухаммеда, которая по своей широте может быть сравнима лишь с подобной же реформой Салах ад-дина [654]. Что касается поздних Мамлюков, то единственная значительная отмена мукусов была проведена Захиром Баркуком в 1390 г. при вторичном его восшествии на трон. Однако при Насире Фарадже в 1400 г. в связи с необходимостью снаряжения отрядов в Сирию на борьбу с Тимуром все эти поборы были восстановлены в увеличенном размере [655]. Если уже во времена Макризи, т. е. в конце XIV — первой половине XV в., было трудно найти какой-либо городской объект, не подлежавший обложению, то впоследствии положение еще более изменилось к худшему.

Постоянная необходимость усиления военных контингентов в связи с угрозой турецкого вторжения приводила к росту налогового обложения. Так, в 1486 г. султан Каитбей приказал привести к себе богатых купцов с каирских рынков и, несмотря на протесты, принудил их уплатить 12 тыс. динаров на снаряжение войска. В 1492 г. в столице был взят налог за два месяца вперед с бань, мельниц, печей, вакуфных имуществ и прочей городской недвижимости.

В том же году в Дамаске был взят налог за пять месяцев вперед со всего городского имущества, подлежащего обложению, а в Александрии и Дамиетте — с вакфов больниц.

В 1496 г. по всей стране было произведено одновременное взимание пятимесячных налогов и, кроме того, взяты определенные суммы с общин христиан и иудеев и с европейских купцов [656]. В 1498 г. при Насире Мухаммеде был взыскан чрезвычайный налог с ремесленников и купцов [657]. При Ашрафе Джанбалате в 1501 г. у иудеев, христиан и купцов вновь были конфискованы денежные суммы [658]. В 1504/1505 г. по приказу Кансуха Тур и были взяты налоги с городского имущества за семь месяцев сразу [659]. В 1514 г. с каждого жителя Дамаска, Сафада, Триполи, Халеба и Хамы было взято по 20 динаров на нужды армии [660]. В следующем году в Хаме, Халебе и Дамаске вновь был взыскан налог с той же целью и т. д. [661].

Немусульманское население города, кроме того, страдало и от жестоких гонений, следовавших за провозглашением указов о неукоснительном выполнении упоминавшихся выше «предписаний Омара», служивших поводом для взимания дополнительных поборов [662]. Эти гонения вызывали протесты со стороны послов европейских государей и негуса христианской Абиссинии, не имевшие, однако, каких-либо серьезных результатов [663]. Положение трудящегося городского населения усугублялось бесчинствами мамлюков джалаб . В качестве одного из многочисленных примеров этого можно привести сообщение Ибн Ийаса, относящееся ко времени султана Кансуха Гури: «…Было объявлено, что ни простой человек, ни купец не смеют обижать султанских мамлюков и удерживать хотя бы одного из них за узду его коня, а у того, кто сделает это, будет отрублена рука… И после этого появлялись мамлюки на рынках (Каира. — Л.С .) и уносили материи из лавок, и никто не мог им помешать. И впали люди вследствие этого в крайнюю нужду и уныние» [664].

Все эти обстоятельства наряду с усилившейся в XV в. порчей монеты вели к хозяйственной разрухе [665]. Столкновения низших слоев городского общества с представителями правительственной администрации становятся более частыми. В 1449–1450 гг., например, жители Каира побили камнями несколько султанских чиновников во главе с мухтасибом , которых считали виновными в повышении цен на хлеб; Ибн Ийас сообщает, что у мухтасиба при этом были сорваны чалма и драгоценный перстень [666]. В 1481 г. жители Халеба убили коменданта городской крепости и судью [667]. В 1489 г. каирская беднота напала на судью Шихаб ад-дина Ахмеда, который посоветовал султану Каитбею взять налог с городской собственности за два месяца вперед; судья вынужден был бежать в Мекку и находиться там, пока народ не успокоится [668]. В 1506 г. жители Дамаска изгнали из города наместника султана [669]. В этом же году происходили волнения в Караке, направленные против губернатора [670]. В 1515 г. поборы на нужды пехоты в Сирии взимались с применением силы [671].