Матвей Полынов - СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

В разных местах стадиона были подняты заранее подготовленные транспаранты с надписями: „Самарские, убирайтесь домой!“. На стадионе начались беспорядки. Матч прекратился. Началось избиение людей со славянской внешностью. Оно продолжалось и на улицах Ташкента. В течение нескольких дней русскоязычное население боялось выходить из домов. Наиболее воинственно настроенные националисты были арестованы. Однако узбекистанское руководство пыталось скрыть от общественности страны эти события, понимая, какими неблагодарными могли выглядеть узбеки на фоне той помощи, которую Россия и другие славянские республики оказали Узбекистану после ташкентского землетрясения 1966 года.

Неспокойно было и в Казахстане, где отмечались столкновения между русской и казахской молодежью, время от времени находили разбитые вывески на русском языке и националистические листовки как на русском, так и на казахском языках. Среди интеллигенции и студентов высказывалось недовольство „засильем“ русских в республиканских органах власти и партийном аппарате республики, широким распространением русского языка в делопроизводстве и системе образования» [1185] Козлов ВЛ. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти. 1953–1985 гг. М., 2006. С. 424–425. .

Напряженные межнациональные отношения существовали на Северном Кавказе, особенно в Северной Осетии и Чечено-Ингушетии. Между осетинами с одной стороны, ингушами и чеченцами, с другой, перманентно возникали очень острые конфликты. Кроме того, чеченцы и ингуши агрессивно относились и к русским. Обострение отношений между представителями четырех этносов началось еще в ходе массового возвращения чеченцев и ингушей на родину, после их реабилитации в 1956 году. Пригородный район Чечено-Ингушской АССР после ее ликвидации в 1944 году, был передан в состав Северо-Осетинской АССР и был заселен осетинами, которые теперь не пускали возвращающихся ингушей. В других районах многие дома ингушей и чеченцев были заселены представителями народов Дагестана и русскими. Путем угроз и насилия чеченцы и ингуши вселялись в свои дома, занятые другими. Все это сделало межнациональные отношения нестерпимыми.

Неприязненность между ними не была снята и после восстановления в 1957 г. Чечено-Ингушской автономной республики.

Союзный центр, стремясь умиротворить чеченцев и ингушей, воссоздал республику в больших территориальных границах, чем прежде. К ней были присоединены три равнинных района поймы реки Терек из состава Ставропольского края. Они (Наурский, Надтеречный и Шелковской районы) имели территорию 5,2 тыс. квадратных километров, или 27 % всей территории ЧИАССР. Пригородный же район, оставленный в Северной Осетии, составлял 977,5 квадратных километров. Таким образом, восстановленная республика стала больше на более чем 4,0 тысячи квадратных километров. Территории переданных районов до этого в основном были заселены русскими. Принятые меры должны были способствовать устойчивому социально-экономическому развитию республики и поднять влияние союзных властей в этом регионе. Следует заметить, что передача трех бывших казачьих районов Чечне была решена волевым порядком, не спрашивая и не считаясь с мнением русских по этому вопросу.

Проблема Пригородного района стала занозой в отношениях между ингушами и осетинами. Очередной острый кризис по этому вопросу между двумя народами возник в январе 1973 г., когда несколько тысяч ингушей в г. Грозном на митинге требовали со стороны властей решения проблемы этого района. Митингующие говорили о бесправии ингушей в районе, допускающейся дискриминации при приеме на работу, небезопасной жизни среди осетин. Митинги продолжались несколько дней, но при этом не было никаких погромов, не допускалось «антисоветских высказываний». В Грозный прибыла высокая делегация во главе с кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС, Председателем Совета Министров РСФСР М. С. Соломенцевым, который обещал рассмотреть поднятые на митингах вопросы, а митингующих не подвергать наказанию. Но сотни молодых ингушей отказались разойтись и разъехаться по домам на предоставленных автобусах, и затем были разогнаны милицией.

Крупномасштабные беспорядки имели место в г. Орджоникидзе, столице Северной Осетии, 24–26 октября 1981 г. Поводом для них стало убийство шофера-осетина двумя ингушами. Убийства на этнической почве здесь не были большой редкостью. Но на этот раз похоронная церемония, собравшая тысячи осетин, превратилась в мощное стихийное движение протеста как против ингушей, так и против властей. Врыв негодования был вызван еще и тем, что арестованные убийцы через три дня после преступления за выкуп в миллион рублей были выпущены на свободу. Для тысяч людей коррумпированность властей стала очевидной. Похоронная демонстрация принесла гроб убитого к зданию обкома КПСС. Вышедший по требованию митингующих первый секретарь обкома Б. Е. Кабалоев своим неумным выступлением еще больше накалил обстановку. Он назвал собравшихся сборищем и потребовал, чтобы те разошлись. На следующий день на митинг вышли уже десятки тысяч людей. Разъяренная толпа захватила здание обкома, била стекла, ломала мебель, рвала деловую документацию. Вызванные курсанты орджонекидзевского командного училища начали освобождать здание. В здании обкома завязалась рукопашная схватка между курсантами и митингующими. Освободив обком, курсанты разгоняли митингующих на улице. 25 октября приехала комиссия во главе с М. С. Соломенцевым и заместителем министра внутренних дел СССР Ю. М. Чурбановым. Был организован митинг. Но официальные ораторы вскоре были вытеснены ораторами «из толпы». Постепенно митингующие вытеснили начальство с трибуны. Тогда организаторы потребовали прекратить митинг. На разгон митингующих были брошены войска. Между митингующими и войсками произошли массовые драки. Волнения в Орджоникидзе были подавлены с помощью войск, но без применения огнестрельного оружия. Было осуждено 26 человек. Б. Е. Кабалоев был снят со своего поста [1186] 0 массовых беспорядках с 1957 года // Источник. 1995. № 6. С. 151. .

О неблагополучной межэтнической ситуации в этих республиках граждане сообщали в различные органы власти, писали в центральные газеты. Среди корреспонденции 1978–1979 гг. есть такие письма: «Жил я во многих селах и городах нашей республики, — писал студент Грозненского университета и имею уже довольно четкое представление о ней. Начну с того, что, по всей видимости, нигде в СССР русского не убивают только за то, что он русский. Все прелести нашей жизни я описывать не стану, но я начинаю терять счет своим убитым друзьям. У меня у самого три ножевых ранения в живот, которые я получил в драке с ингушами. В прошлом году по республике насчитывалось несколько десятков преднамеренных убийств. Сколько всего убийств — учесть невозможно» [1187] РГАНИ. Ф.5. Оп. 76. Д. 213. Л. 297. .