Саймон Рабинович - Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

К июню группа в составе трех еврейских депутатов Четвертой думы и двадцати шести представителей различных еврейских партий и организаций, а также исполнительный комитет, в который в основном входили фолкисты, выработали формулу для выборов на предварительную конференцию: все города с населением более 50 000 евреев выдвигали по четыре делегата от еврейских партий и общественных организаций, за исключением Бунда и Фарейникте [824]. Две эти социалистические партии получили право выдвигать отдельно по одному делегату от каждого города, где у них было больше 300 членов [825]. Вместо того чтобы учесть интересы провинции, организаторы, по сути, лишили права голоса несоциалистов из городов с менее чем пятидесятитысячным еврейским населением, однако это было сделано для скорейшего созыва конференции (менее чем через месяц). Весьма примечательно, что ответственные за созыв предварительной конференции сделали все, чтобы достичь компромисса и обеспечить представительство социалистических партий, в то время как те практически не участвовали в работе еврейских общин.

Из докладов предварительной конференции, начавшейся 18 июля 1917 года, видно, что фолкисты и общинные активисты, которым принадлежала идея съезда, сильнее стремились к учреждению объединяющих институтов еврейской автономии, чем представители других групп, использовавшие эти институты для идеологической борьбы в обществе. Крейнин произнес вступительную речь, в которой выразил надежду, что конференция станет основой для осуществления того, что он назвал «нашим национальным идеалом, нашей национальной автономией» [826]. Крейнин заявил, что конференция представляет большинство еврейских политических групп и партий, а значит, и большинство евреев, и призвал расширить ее программу, чтобы найти отклик у всего еврейского народа [827]. Но все же отношения между сионистами, Бундом и либералами под предводительством Слиозберга оставляли желать лучшего — и это ставило созыв съезда на грань провала. Очевидно, что у этих трех сил представления о потребностях еврейского народа существенно различались, и Крейнину в итоге удалось добиться компромисса ценой больших усилий.

Крейнин поставил перед будущим Всероссийским еврейским съездом четыре задачи, которые были приняты делегатами предварительной конференции: 1) разработать принципы и структуру еврейской автономии и национального самоуправления евреев в России; 2) сформулировать общегосударственные гарантии национальных прав еврейского меньшинства, чтобы требовать их от правительства; 3) определить переходные формы общинной организации российского еврейства; 4) обсудить права евреев в других странах [828].

Эти четыре цели съезда сообщались российским евреям в газетных репортажах и воззваниях «ко всем евреям России» и сопровождались объяснением: «…Съезд должен формулировать те национальные права, осуществления которых еврейская нация будет требовать на Российском учредительном собрании» [829]. Оргкомитет съезда подчеркивал, что цель съезда — создать еврейскую автономию на твердом правовом основании: «…Съезд должен наметить те правовые нормы, которые будут регулировать жизнь евреев в России, и те организационные нормы, которые необходимы для нашего национального существования» [830]. Последний пункт был итоговым шагом в постепенном, нарастающем продвижении к правовому признанию еврейских национальных прав и выражению особых правовых свойств еврейской автономии.

Бунд сопротивлялся попыткам сионистов включить вопрос о правах евреев за пределами России, но предварительная конференция согласилась предоставить съезду возможность обсудить вопрос гарантий автономии для еврейского меньшинства в независимой Польше, Палестине и Румынии [831]. Как любой хороший компромисс, это решение никого не удовлетворило полностью. Палестина попала в повестку дня, но обсуждалась лишь в общем контексте жизни евреев вне России. То, что бундовцы, которые были против любой дискуссии о евреях вне России, пошли на этот компромисс, недвусмысленно говорило об их признании растущей силы сионистов [832]. В итоге все крупнейшие партии приняли участие в выборах на Всероссийский еврейский съезд — в их числе были Фарейникте, ортодоксальная Агудат Исраэль, Еврейская народная партия (в некоторых местах в союзе с беспартийными кандидатами), Бунд, сионисты, «Поалей Цион», а в некоторых избирательных округах — Народная группа [833].

Когда структура съезда была уже утверждена, важную роль в выборах вдруг сыграла партия Агудат Исраэль, широко известная в России как «Ахдус» («Единство») [834]. Эта партия была основана в 1912 году как международная организация для сохранения ортодоксального иудаизма. Ортодоксальные группы и ранее стремились участвовать в политической жизни еврейства для защиты традиционного иудаизма. Начиная с 1907 года российские и польские раввины, такие как виленский раввин Хаим Ойзер Гродзенский (1863–1940), настаивали на том, что не отдельные раввины, а организованная партия должна защищать интересы ортодоксального еврейства [835]. Гродзенский создал первую политическую организацию ортодоксальных евреев Российской империи — Кнесет Исраэль (Собрание Израиля, иврит ), которая стала противовесом еврейским либеральным партиям. Хотя Кнесет Исраэль потерпел неудачу, он послужил предшественником для возникшей позднее «Ахдус» [836]. «Ахдус» была политической партией, но при этом отрицала необходимость наличия партийной программы. Единственной целью этой партии был лозунг: «Решать все проблемы нашего времени в соответствии с духом Торы и традиции» [837]. Хотя аморфность «Ахдус» ограничивала ее политическое влияние, 1917 год стал важной вехой на пути включения ортодоксов в еврейскую политическую жизнь.

Выборы на Всероссийский еврейский съезд состоялись в ноябре 1917 года, сразу после большевистского переворота, и сионисты получили абсолютное большинство мест, с большим отрывом обойдя все партии [838]. Большевики, в особенности Комиссариат по еврейским делам (известный как Евком), дали понять, что не допустят столь враждебного им съезда, поэтому у организаторов не было иного выбора, кроме как отсрочить его проведение — сначала с декабря 1917 года на январь 1918-го, а потом на неопределенное время. Всероссийский еврейский съезд оказался первой жертвой в войне Евкома против автономистских институтов [839]. В качестве временной меры лидеры нескольких еврейских партий учредили Временный национальный совет, взяв результаты выборов за основу для распределения голосов в нем [840]. Однако большевики, увидев результаты голосования, в качестве альтернативы съезду с сионистским большинством создали Всероссийский съезд еврейских советов и евсекции ВКП(б) [841]. Большевики ясно выразили свое отношение к любому потенциально несоциалистическому еврейскому съезду, арестовав Крейнина в апреле 1918 года по обвинению в «помощи буржуазии в борьбе против Советов» [842].