Сергей Куличкин - Ватутин

— Возражали, особенно Жуков и Борис Михайлович. Георгий Константинович предлагает лишь одну наступательную операцию, а Борис Михайлович вообще против. Но Верховный неумолим. Сам понимаешь, что это значит. Да и все командующие фронтами заверяют нас в полном успехе. Вы тоже обещаете добить немца в Демянске. Операцию подготовили?

— Обещаем, но при наличии значительного подкрепления, а такового, судя по вашим словам, не предвидится.

— Не обижайся, сейчас больше всего требуют Тимошенко и Хрущев. Они выходят на Верховного, минуя Ставку, и, думаю, уже убедили его, что не только возьмут Харьков, но и разгромят немцев, выйдут на Средний Днепр, Черкассы, Николаев...

— Заманчиво, — не удержался Ватутин, — но уж очень опасно. Наступать из оперативного мешка, каковым является барвенковский выступ, по меньшей мере рискованно. Видимо, Юго-Западное направление хорошо усилено?

— Ты прямо повторяешь Бориса Михайловича, а относительно усиления не сказал бы. Личным составом усилили нормально, а остальным в меру. Да и где взять? В общем, думаю, Верховный утвердил частную операцию Юго-Западного фронта с целью разгрома харьковской группировки врага наличными средствами. Ну, у нас с тобой свои дела — демянский котел. После разговора с командующим прошу представить мне все документы по предстоящей операции...

В разгар подготовительной работы по ликвидации демянской группировки началось наступление Крымского фронта. Это была уже третья попытка освободить Крым. Василевский, ежедневно переговаривавшийся с Генеральным штабом и Оперативным управлением, все больше мрачнел. Войска фронта под командованием генерал-лейтенанта Д.Т. Козлова, не добившись успеха, несли большие потери. Ставка приказала фронту перейти к обороне, но оперативное построение фронта не отвечало задачам обороны, а командование фронта оставляло свою группировку наступательной, убеждая, что фронт скоро будет наступать более решительно. А оборона в полосе 44-й армии, особенно левого фланга, примыкающего к Черному морю, была совсем слаба. Представитель Ставки Л.З. Мехлис только препирался с командующим фронтом, внося еще больше неразберихи и сумятицы.

24 апреля с Василевским связался Сталин и сообщил ему, что из-за ухудшения здоровья Шапошникова Александр Михайлович временно назначается исполнять обязанности начальника Генерального штаба. Далее разговор свелся к обстановке в Крыму. Александра Михайловича беспокоила обстановка на Северо-Западном фронте, и он поспешил выехать в войска. Через два дня Ватутин встретил его с хорошими вестями. В штаб фронта пришел приказ о назначении Василевского врио начальника Генштаба и присвоении ему звания генерал-полковник. Николай Федорович первый поздравил друга, скромно по-фронтовому отметили это событие и первомайский праздник. А 3 мая войска фронта перешли в наступление на демянскую группировку. Поначалу наметился успех, но далее, как говорится, нашла коса на камень. Тогда же события в Крыму отвлекли Василевского от демянского котла. 8 мая, безошибочно определив слабое место в обороне 44-й армии, немцы, нацелив сюда крупные силы авиации и танков, нанесли удар, прорвали наши позиции и стали быстро развивать успех. 9 мая Верховный вызвал к аппарату ВЧ Василевского. Разговор был более чем короткий.

— Вызывают в Москву, — объяснил Александр Михайлович Курочкину и Ватутину. — Обстановка в Крыму очень тяжелая. И что особенно обидно... Ведь мы знали о приготовлениях немцев. Фронтовая разведка даже установила точный день их перехода в наступление. Однако ни Козлов, ни Мехлис не приняли должных мер. Вот она — наука побеждать. У тебя, Павел Алексеевич, — повернулся он к Курочкину, — дела идут неплохо. Думаю забрать Николая Федоровича, буду рекомендовать его на Оперативное управление. Вижу, что ты против, но положение на фронтах усложняется. Николай Федорович нужен в Ставке...

Предложение Василевского было неожиданным не только для Курочкина, но и для Ватутина, хотя Александр Михайлович и намекал об этом еще неделю назад. Но пока это было только предложение.

Несколько дней после убытия Василевского Ставка не беспокоила Северо-Западный фронт, но 12 мая Ватутина отозвали в Москву.

Николай Федорович прибыл в Генеральный штаб, когда началось печально известное наступление Юго-Западного фронта. Ставка, Оперативное управление Генштаба работали с повышенной нагрузкой, и Ватутин предполагал, что потребуется его помощь, но был разочарован — его назначили заместителем начальника Генерального штаба по Дальнему Востоку. Заниматься хоть и важным, но мирным театром в такое серьезное время было невыносимо. Однако он пересилил себя, собрал волю в кулак и скоро без ущерба для основных обязанностей включился в оперативную работу по действующей армии.

— Это положение временное, — успокаивал его Василевский. — Я сам временный, а к Верховному сейчас не подступиться.

— Наверное, он не может мне простить неудач под Демянском, — сокрушался Ватутин.

— Не думаю, хотя возможно и это. Насколько мне известно, отношение к тебе доброжелательное, но его трудно понять. Наступление под Харьковом развивается успешно. За трое суток войска продвинулись на 30 километров к Змиеву, Краснограду. Хорошо начал наступление со своей 28-й армией и генерал Рябышев — рвется из района Волчанска к Харькову. Знал бы ты, сколько упреков я выслушал от Верховного из-за того, что по-нашему настоянию он чуть было не отменил столь удачно начавшуюся операцию. А тут еще неудачи в Крыму...

— Эх, можно только позавидовать Семену Константиновичу! — вздохнул Ватутин. — Ведь взять Харьков — это значит нависнуть над Донбассом, над всей южной группировкой немцев. И все же чувствую какое-то беспокойство. Боюсь, как бы немцы чего не замыслили. Сил-то у них более чем достаточно.

— Ты прав, я тоже просто места не нахожу. Сосредоточив такую массу войск, немцы просто обязаны замыслить серьезный контрудар...

Разговор этот состоялся 16 мая, и скоро самые худшие опасения Василевского и Ватутина подтвердились. Наша разведка проглядела сосредоточившуюся в районе Краматорска армейскую группу Клейста в составе одиннадцати дивизий из 1-й танковой и 17-й полевой армий с большим количеством танков. Она-то утром 17 мая перешла в наступление из района Славянск—Краматорск против 9-й и 57-й армий Южного фронта. Прорвав оборону, враг всего за двое суток вышел в тыл войск Юго-Западного фронта в районе Петровского.

Василевский, которого такое начало службы во главе Генерального штаба удручало вдвойне, уже вечером 17-го числа связался со своим бывшим сослуживцем, а теперь начальником штаба 57-й армии генералом А.Ф. Анисовым и узнал, что обстановка там критическая. Александр Михайлович сразу доложил об этом Сталину и предложил прекратить наступление Юго-Западного фронта и направить усилия на ликвидацию прорыва из района Краматорска. Но Сталин не любил менять свои решения. Да и его переговоры 18 мая с Тимошенко, а позже с Хрущевым способствовали этому. Военный совет Юго-Западного фронта считал, что опасность прорыва краматорской группировки противника преувеличена и прекращать наступление нет оснований.