Сергей Куличкин - Ватутин

Впоследствии появятся версии, что и командование Юго-Западного фронта было обеспокоено немецким контрударом. Так, Василевский пишет, что вечером ему звонил Хрущев: «Он кратко проинформировал меня об обстановке на барвенковском выступе, сообщил, что Сталин отклонил их предложение о немедленном прекращении наступления, и попросил меня еще раз доложить Верховному об этой их просьбе. Я ответил, что уже не однажды пытался убедить Верховного в этом и что, ссылаясь как раз на противоположные донесения Военного совета Юго-Западного направления, Сталин отклонил мои предложения. Поэтому я порекомендовал Н.С. Хрущеву, как члену Политбюро ЦК, обратиться непосредственно к Верховному. Вскоре Хрущев сообщил мне, что разговор с Верховным через Г.М. Маленкова состоялся, что тот подтвердил распоряжение о продолжении наступления». А вот свидетельство Жукова: «Мне довелось присутствовать в этот день в Ставке при одном из последующих разговоров И.В. Сталина с командующим Юго-Западным фронтом. Хорошо помню, что Верховный тогда уже четко выразил С.К. Тимошенко серьезное опасение по поводу успехов противника в районе Краматорска.

К вечеру 18 мая состоялся разговор по этому же вопросу с членом Военного совета фронта Н.С. Хрущевым, который высказал такие же соображения, что и командование Юго-Западного фронта: опасность со стороны краматорской группы противника сильно преувеличена и нет оснований прекращать операцию. Ссылаясь на эти доклады Военного совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления, Верховный отклонил соображения Генштаба. Существующая версия о тревожных сигналах, якобы поступавших от Военных советов Южного и Юго-Западного фронтов в Ставку, не соответствует действительности. Я это свидетельствую потому, что лично присутствовал при переговорах Верховного».

Как бы то ни было, но уже 19-го числа, когда отдали приказ о прекращении наступления, положение на Юго-Западном направлении стало катастрофическим. А 23 мая 6-я, 57-я армии, часть сил 9-й армии и оперативная группа генерала Л.В. Бобкина оказалась в окружении. Некоторые части с боями прорвались к своим, но в целом повторилась трагедия сорок первого года. Вместе с поражением в Крыму это резко изменило положение на юге страны. Беда, как известно, не приходит одна. Следом за Харьковом последовала катастрофа 2-й ударной армии под Любанью и 33-й армии на Западном фронте, сдача Севастополя. Инициатива вновь перешла к противнику.

Сейчас усиленно дебатируются вопросы: кто же виноват в трагедиях сорок второго года? Сталин или Тимошенко? Сталин или Генштаб? Думается, ответить однозначно на этот вопрос непросто. Виноваты все, но нет сомнения, что Сталин, как Верховный Главнокомандующий, руководитель государства, слово которого было решающим, несет большую часть вины.

В июне продолжались ожесточенные бои на всем Юго-Западном направлении. Ватутин к тому времени возглавил Оперативное управление, одновременно занимая должность заместителя начальника Генерального штаба. В должности начальника Генштаба 26 июня приказом Ставки был утвержден Василевский. Вот как он описывает обстановку того времени: «После неудачи под Харьковом наши войска перешли к обороне. 28 июня гитлеровские войска группы генерал-полковника Вейхса перешли в наступление из районов восточнее Курска. Фашистское командование рассчитывало этим наступлением и ударами из Волчанска на Воронеж окружить и уничтожить войска Брянского фронта, прикрывавшие воронежское направление, а затем поворотом на юг, с дополнительным ударом из района Славянска, уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов и открыть себе дорогу к Волге и на Северный Кавказ. С этой целью врагом была создана за счет группы армий «Юг» группа армий «Б» (под командованием возвращенного на советско-германский фронт генерал-фельдмаршала фон Бока) в составе 2-й и 6-й полевых, 4-й танковой немецких и 2-й венгерской армий. Для действий на северо-кавказском направлении была создана группа армий «А» во главе с прежним командующим оккупационными войсками на Балканах, одним из организаторов фашистских преступлений в Югославии и Греции генерал-фельдмаршалом В. Листом, в которую входили 11-я и 17-я полевые, 1-я танковая немецкие и 8-я итальянская армии. Всего противник сосредоточил для решения первой задачи к 1 июля 1942 года 900 тыс. солдат и офицеров, более 1200 танков, свыше 17 тыс. орудий и минометов, 1640 боевых самолетов. У нас в составе войск Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов к тому времени насчитывалось в общей сложности 1715 тыс. человек, около 2,3 тыс. танков, 16,5 тыс. орудий и минометов, 758 боевых самолетов».

Приведенное Василевским соотношение сил говорит о том, что советские войска должны были успешно противостоять натиску врага. Но сказалась старая, еще не изжитая беда, о которой уже упоминалось — неумение воевать.

Война пришла на малую родину Николая Федоровича. Штаб Юго-Западного фронта располагался в знакомых ему Валуйках, а к родному селу рвались немецкие танки. Широкие наступательные действия противник развернул 28 июня. Армейская группа Вейхса нанесла из района Курска удар в воронежском направлении и, прорвав оборону на стыке 13-й и 40-й армий, уже в первые сутки продвинулась на 40 километров. Через два дня из района Волчанска перешла в наступление 6-я немецкая армия. Положение наших войск на воронежском направлении становилось катастрофическим. Командование Брянского и Юго-Западного фронтов вновь оказалось не на высоте.

«Еще в апреле и первой половине мая, — отмечал Василевский, — Брянский фронт дополнительно получил четыре танковых корпуса, семь стрелковых дивизий, одиннадцать стрелковых и четыре отдельные бригады, а также значительное количество артиллерийских средств усиления. Все эти соединения, поступившие из резерва Ставки, были неплохо укомплектованы личным составом и материальной частью.

В результате к концу июня командование Брянского фронта имело в своем резерве пять танковых и два кавалерийских корпуса, четыре стрелковых дивизии, четыре отдельные танковые бригады. Кроме того, в полосе этого фронта располагалась находившаяся в резерве Ставки полностью укомплектованная и предназначенная для нанесения контрудара 5-я танковая армия.

Можно ли после этого говорить, что Ставка обошла своим вниманием Брянский фронт? Таких сил и средств, которыми он располагал, было достаточно не только для того, чтобы отразить начавшееся наступление врага на курско-воронежском направлении, но и вообще разбить действовавшие здесь войска Вейхса. И если, к сожалению, этого не произошло, то только потому, что командование фронта не сумело своевременно организовать массированный удар по флангам основной группировки противника, а Ставка и Генеральный штаб, по-видимому, ему в этом плохо помогали».