Сергей Куличкин - Ватутин

Ватутин весело рассмеялся:

— А ты, Иван Данилович, оказывается, либерал. У меня бы он мигом под суд угодил. Ну да ладно. Если говорить серьезно, действовал ты под Воронежем правильно. Для военного человека инициатива многое значит. Без нее не бывает успеха в бою. Ты, помнится, на северо-западе жаловался, что у тебя танков нет. Сейчас есть, а где же победы?

— Дело не только в нас, товарищ командующий. Командование армии не обеспечивает поддержку корпуса авиацией и артиллерией. Они почему-то считают, что танковая броня и так укроет, а мы несем большие потери, особенно от ударов с воздуха. В танке какой обзор? А в бою и того хуже. Да хоть бы пехоту давали для прикрытия...

— Еще причины?

— В корпусе совсем нет зенитной артиллерии и, значит...

— Ясно, — перебил Ватутин. — Ну а еще?

— А еще командиры бригад не обладают достаточным опытом в управлении крупными танковыми соединениями. К ним же отношу и себя. Опыта мало.

— Правильно, товарищ Черняховский. Это главное, и я с тобой согласен, кроме одного. Себя ты зря ругаешь. У Военного совета фронта на этот счет иное мнение. В общем, наводи порядок, учи комбригов, а пока будем прощаться.

— Есть, товарищ командующий. Сделаем все, что от нас зависит.

Черняховский тогда не придал особого значения последним словам командующего, а Николай Федорович твердо решил назначить молодого генерала на армию. Вскоре после этого разговора к Черняховскому приехал представитель штаба фронта. Иван Данилович лежал в землянке, укутавшись в бурку. Охваченный жесточайшим приступом малярии, он, несмотря на болезнь, продолжал руководить боем. Выслушав представителя штаба о своем назначении на армию, Иван Данилович решительно заявил:

— Отказываюсь. Рано мне еще. Есть генералы более опытные и достойные. Передайте командующему фронтом мою благодарность за доверие...

Но Ватутин сам в тот день навестил больного.

— Что это вы, товарищ генерал, вытворяете? — шутливо набросился он на Черняховского. — Командующий фронтом должен лично просить вас принять армию...

— Виноват, товарищ командующий, что оторвал вас от дел, но отказываюсь решительно. Я чуть более месяца командую корпусом, не набрался опыта. Есть более заслуженные товарищи, они могут обидеться.

— Я вас, товарищ Черняховский, не уговаривать приехал. Это приказ, и вызван он необходимостью. Месяц на войне совсем не мало. А об обидах не время сейчас думать. Родине грозит смертельная опасность. Современная война требует умения управлять войсками, оснащенными новой боевой техникой. Командующий армией должен по-новому подходить к целому ряду вопросов, и здесь старые заслуги не помогут. Военный совет фронта предложил вашу кандидатуру не просто так, а в уверенности, что именно вы достойны такой должности.

Через несколько дней вопрос был решен. Бывший комиссар 17-го танкового корпуса генерал-майор В.Г. Гуляев вспоминал: «Мне хорошо запомнилось заседание Военного совета армии, на которое были вызваны все командиры и комиссары соединений. Антонюк открыл его... И как раз в этот момент позвонил по ВЧ Верховный. Командующий прервался на полуслове и поспешил к аппарату. Вернулся он скоро чуть бледный и чрезвычайно взволнованный.

— Черняховский, вас... — Антонюк жестом показал на дверь, за которой находился телефон, связывающий армию прямо с Москвой.

Участники совещания молча переглядывались. Каждый, по-видимому, строил про себя всяческие догадки. Молчал и Антонюк. Лишь когда вернулся Иван Данилович, он объявил, что Черняховский назначен командующим 60-й армией, и тут же уступил ему свое председательское место...»

А Ватутин, продолжая готовить войска к контрударам, стал чаще заезжать в 60-ю армию и скоро убедился, что новый командующий осваивает свои обязанности быстро и толково. Только один раз он обратил внимание командарма на неудовлетворительную работу штаба 195-й стрелковой дивизии.

Направляясь в эту дивизию, уже в машине Ватутин обратился к своему адъютанту капитану Семенчуку:

— Послушай, Семенчук. У меня к тебе просьба личного характера. Приказывать не могу. В полосе нашей 6-й армии немцы заняли мое родное село Чепухино. У меня там оставались мать, сестры, племянники. Хотелось бы узнать их судьбу. Очень прошу, Семенчук.

— Есть, товарищ командующий, — ответил капитан. — Будет исполнено. Голову сложу, а узнаю.

— Не надо голову складывать, не вздумай ходить за линию фронта. Поработай с разведчиками. И, повторяю, это не приказ, а просьба...

В воздухе загудели моторы. На безоблачном горизонте показались все увеличивающиеся точки. Они медленно росли, перестраивались в змеевидную цепочку. И вот уже первый самолет ринулся с пронзительным воем вниз. Грохнула бомба.

— Всем из машин! — скомандовал Ватутин.

Николай Федорович добежал до первой попавшейся воронки и упал в нее. Однако «юнкерсы», сбросив несколько бомб, вновь перестроились и начали быстро уходить на юг.

— На Сталинград пошли, — мрачно сказал Ватутин, когда машины тронулись. — Теперь все силы туда бросают.

— Слава богу, — облегченно вздохнул Семенчук. — Зароемся в обороне, опутаемся проволокой. Попробуй нас возьми тогда.

— Ну нет, Семенчук. Здесь я с тобой не согласен. Отсиживаться нам никак нельзя. Скорее наоборот. Надо атаковать немца любыми силами: ротой, батальоном, полком, армией. Будем оттягивать резервы от Сталинграда...

Машина заехала в лес, впереди показался опущенный шлагбаум. Вдруг сбоку затрещали ветки кустов, и из зелени выбрался медведь, фыркнул, крутнул головой, повел носом и пошел прямо на них. Машина встала. Семенчук выхватил пистолет.

— Капитан, не вздумай стрелять! — крикнул Ватутин. — Можешь промахнуться, да и бесполезен здесь пистолет.

Между тем мишка подходил все ближе, поднялся на задние лапы, и тут из-за кустов выбежали офицер с солдатами. Один из солдат молодецки свистнул, медведь повернул к нему голову, опустился на четыре лапы и побежал к нему. Взволнованный, покрасневший офицер подошел с докладом к вышедшему из машины Ватутину.

— Вы что же, дорогой товарищ, шлагбаумов понаставили, а за медведем не следите? — улыбнулся Ватутин, выслушав доклад. — Цирк тут у вас?

— Извините, товарищ командующий. Наша дивизия формировалась в Сибири. Земляки подарили нам медвежонка. Вот он и растет у нас. Солдаты его очень любят. Да и он их. Ручной почти, не боится ни артналетов, ни бомбежек. Привык, бедолага.

— Ладно, — усмехнулся Ватутин. — Пусть живет. Когда немца бить начнете? Или медведя готовите в помощники?

— Никак нет, товарищ командующий. Управимся сами. Только прикажите.

— Вот, Семенчук, видишь, какой быстрый. Ну что ж, оправдаем надежды медвежьей дивизии?..