Михаил Медведев - Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

Герб Голенищевых-Кутузовых-Толстых был утвержден Александром II; дело об утверждении см.: РГИА, ф. 1343, оп. 49, д. 2058. Герб пожалования (в червлени серебряный мальтийский крест; в лазоревом сердцевом щитке золотая монограмма Павла I под императорской короной) начетверо с родовым гербом Толстых (в лазури золотой ключ в столб, имеющий на ушке справа серебряное орлиное крыло, и продетые сквозь него накрест опрокинутые серебряная стрела и золотая сабля — «дугообразный меч»); в лазоревом сердцевом щите, увенчанном княжеской шапкой, — натурального цвета орел с золотыми клювом и. лапами и с червлеными глазами и языком, держащий в правой лапе серебряный с золотым эфесом меч и сопровождаемый во главе дворянской короной естественных цветов (по официальному описанию — золотой): несколько измененный герб дворян, графов и князей Голенищевых-Кутузовых. Мальтийская тема отражена также в одном из нашлемников: три страусовых пера, обремененных крестом со щитком, как в первой и четвертой четвертях щита.

В 1882 году Гербовым отделением Департамента герольдии был подготовлен проект реформы герба Гатчины. Новый герб города должен был напоминать о связи с Орденом: в червлени серебряный мальтийский крест, в вольной части — герб губернии. Был подготовлен и проект нового герба для Павловска — с замком и мальтийским крестом в лазоревом поле. Проекты не были утверждены по причинам, не имеющим отношения к их символике. (РГИА, ф. 1343, оп. 15, д. 204).

В России орденской символикой воспользовалась не только геральдика, но и другие отрасли эмблематики.

В конце XIX века подразделения российской армии, основанные или реформированные Павлом I, отмечали свое столетие. В результате на свет появились многочисленные парагеральдические нагрудные знаки полков, бригад, учебных корпусов, училищ и т. д., включавшие в свою композицию крест Державного ордена. Часть этих полков и корпусов были основаны Павлом до вступления на орденский трон; некоторые не имели никакого отношения к установлениям Преимущественнейшего императора и просто последовали общей моде. Знаки Пажеского корпуса, утвержденные 18 марта 1902 года и также имевшие форму мальтийских крестов, обозначали не историческое, но территориальное преемство: корпусу, основанному Александром I в 1802 году, после конфискаций 1810 года был передан «Орденский замок» — Воронцовский дворец в Санкт-Петербурге. По случаю юбилея Пажескому корпусу было также пожаловано красное знамя с мальтийскими крестами в углах (См.: Левшин . Цит. соч., табл. 1, это праздничное издание буквально переполнено узурпированными белыми восьмиконечными крестами на красном фоне). Порой нагрудные знаки «мальтийского» типа оказывались эмблематически запутанными и невнятными. Не приходится удивляться, что в солидном каталоге, составленном Андоленко и отредактированном Верлихом, магистерская корона в составе одного из таких знаков (утвержденного в 1909 году) определена как царская, а сам орел с крестом — как петровский ( Andolenko S . Badges of Imperial Russia. Washington, 1972, p. 158, см. также p. 160). Вариации на тему иоаннитской символики мы находим и в истории Белого движения. Так, знак Северной Армии — «крест графа Келлера» — представлял собой простой белый мальтийский крест, эмблематически аналогичный кресту обетного рыцаря. См.: Шевелева Е. Н. Нагрудные знаки русской армии. СПб., 1993; Пашков П. Ордена и знаки отличия гражданской войны… Париж, 1961.

Собственно, статья XI конвенции 1797 года определяла, что Орден свободен от российского надзора в учреждении своих уставов и правил, тогда как император покровительствует их соблюдению. Это позволяло российским властям с санкции правящего императора наблюдать за точностью исполнения орденских узаконений. Однако права на вмешательство во внутренние дела Ордена российские власти не получали ни по конвенции, ни в силу унии 1798 года, ни по каким-либо актам, изданным позднее.

История иконы Филермской Богоматери до 1799 г. приведена по работе И. Смирнова. Перенесение с острова Мальта в Гатчину части древа животворящего Креста Господня, чудотворного образа Божьей Матери, писанного св. Евангелистом Лукою, и десной руки св. Иоанна Крестителя. СПб., 1893.

РГАДА, ф. 1239, оп. 3 (часть 115), 1799 г., д. 61940, л. 5.

Павловский собор в Гатчине построен по проекту Р. И. Кузьмина (1811–1867) в 1846–1852 гг. Резной из греческого кипариса иконостас исполнен по рисунку Ф. Г. Солнцева. Образа для иконостаса и стенные росписи принадлежат кисти художников Ф. А. Бруни, П. А. Шамшева, М. И. Скотти, Ф. С. Завьялова, В. А. Серебрякова.

РГИА, ф. 805, д. 618, л. 2 об.

Там же, л. 2.

РГИА, ф. 472, оп. 50, д. 1493.

ЦГА СПб., ф. 2555, оп. 1, д. 1187, л. 19.

Там же, л. 11.

ЦГА СПб., ф. 2555, оп. 1, д. 1271, л. 30.

В период 1921–1928 гг. город Гатчина назывался Троцком.

ЦГА СПб., ф. 2555, оп. 1, д. 1271, л. 40.

Там же, л. 42.

Хотеев П. И. Книга в России в середине XVIII века. Частные книжные собрания. Л., 1989, с. 3.

Порошин С. А. Записки, служащие к истории его императорского высочества благоверного государя цесаревича и великого князя Павла Петровича наследника престолу Российского. СПб., 1844, с. 212.

Там же, с. 94.

Там же, с. 97.

Там же, с. 99.

Там же, с. 444.

Там же, с. 337.

Имеются довольно интересные сведения в записной книжке известной мемуаристки А. О. Смирновой-Россет. «Кочетова мне рассказала, что миссис Кеннеди ей сказывала, что она запиралась ночью с императрицей и спала у нее в комнате, потому что император взял привычку, когда у него бывала бессонница, будить ее невзначай, отчего у нее делалось сердцебиение. Он заставлял ее слушать, как он читает ей монологи из Расина и Вольтера. Бедная императрица засыпала, а он начинал гневаться. Жили в Михайловском дворце, апартаменты императора в одном конце, императрицы в другом… Он страшно мучился от бессонницы» ( Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. Литературные памятники, М., 1989, с. 567). Понятно, что автор приводит этот факт, не для того, чтобы подчеркнуть любовь Павла к поэзии. Но сам по себе факт этот весьма примечателен и свидетельствует, что тягу к декламации Павел I, по-видимому, сохранил до последних дней своей жизни.

Порошин С. А. Указ. соч., с. 218.

Там же, с. 376.

Там же, с. 507.

Там же, с. 17.