Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

В 1845 г. там также находилась, по всей видимости, незамужняя 58-летняя женщина, «принятая во двор». Она не была записана в пашутинской ревизской сказке 1834 г. и, вероятно, была родом не из этого села.

В Стексово было 11 вдовцов, в Баках только 7.

Два двора со старыми девами преклонного возраста, которые исчезли к 1845 г., могли быть призраками уже в 1834 г.: в тот год не было мужчин. Старые девы могли на самом деле жить у соседей.

В подворной описи 1814 г. числятся 77 дворов. Три сразу же после этого разделились, добавив четыре двора к переписи 1816 г., сохраненной в ревизской сказке 1834 г. Плюс к этому у последних 10 дворов из сказки 1834 г. не находится предшественников в 1814 г. ни в селе, ни в имении Стексово. Возможно, что они прибыли из других мест между 1814 и 1816 гг., и положенная запись об этих переводах была сделана в утерянной сказке 1816 г. (ГИМ ОПИ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 2396. Л. 1–25 об.; ЦАНО. Ф. 60. Оп. 239a. Д. 1102. Л. 363 об. — 395).

ЦАНО. Ф. 60. Оп. 239a. Д. 1102. Л. 364 об. — 476; Д. 1606. Л. 317–423. Я учитывал рекрутов моложе 20 лет в когорте, в которой они достигли этого возраста. Возможно, некоторые из более состоятельных стексовских крепостных купили освобождение от рекрутской повинности, как то дозволялось правилами рекрутского набора, за 1000 рублей, но я не нашел этому прямых доказательств. По данным Б. Миронова (Благосостояние населения. С. 303), рекрутчина забрала в 1830-х гг. 3,1 % и в 1840-х гг. 3,7 % всех мужчин европейской части России в возрасте от 18 до 60 лет. Эти цифры не дают прямой картины демографического урона, нанесенного рекрутской повинностью той или иной когорте мужчин.

См.: Wirtschafter E. From Serf. С. 3–25; Редигер А. Комплектование. С. 86–90; Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XIX веке. С. 69–80; Александров В. А. Сельская община. С. 242–293.

Миронов Б. Благосостояние населения. С. 222 (таблица), 217 (значение этих цифр). Павел Щербинин установил, что в первой половине XIX в. 63,3 % всех рекрутов в Тамбовской губернии были женаты ( Щербинин П. Военный фактор. С. 92); Хок (Serfdom and Social Control. Р. 152) делает вывод, что «большинство» рекрутов из гагаринского имения в Петровском были женаты; Bohac R. (The Mir. Р. 653) сообщает, что 60,5 % рекрутов из гагаринского имения Мануиловское в Тверской губернии, ушедших в армию в 1820–1855 гг., были женаты.

Миронов Б. Благосостояние населения. С. 222; ГИМ ОПИ. Ф. 14. Д. 2397.

Мы не знаем, как распоряжался отправкой в армию Евграф Солеников, купивший имение в начале 1847 г.

ЦАНО. Ф. 60. Оп. 239a. Д. 1101 (1834). Л. 364 об. — 476; Д. 1606 (1850). Л. 326–423. О численности призывников по стране: Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XIX веке. С. 74–80. О минимальном призывном возрасте: ПСЗ. Вып. 2. Т. 7. С. 324.

ГИМ ОПИ. Ф. 14. Д. 2331. Л. 19 об. — 20.

Усов (Павел Иванович Мельников. С. 89–90) дает краткое изложение меморандума, представленного Мельниковым нижегородскому губернатору. Мельников рекомендовал, чтобы этот подход применялся везде, где смешивались староверы и православные; он только предупреждал, что нужно будет принять меры против подкупа староверами должностных лиц. Мельников (Отчет. С. 37) описывает, как С. С. Шереметев, после того как он в 1834 г. поселился в своем имении Богородское, использовал рекрутский набор, чтобы вытравить старую веру: мужчины моложе 35 лет, которые неоднократно пропускали церковные службы, отправлялись в армию. В результате к началу 1850-х гг. только мужчины старше 35 лет не скрывали своих иноверческих убеждений.

ГИМ ОПИ. Ф. 14. Д. 2321. Л. 221–224 об. Из голицынской части села Стексово в армию шло всего 3,7 % мужского населения, возможно, благодаря «подкупательной» способности сравнительно состоятельных тамошних старообрядцев, а может быть, потому, что у них были средства для покупки освобождения от рекрутской повинности.

ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559a. Д. 966. Л. 454–459 (дворы 80–186).

Там же. Д. 1502. Л. 105 об. — 107, 128 об. — 132 об.

ЦАНО. Ф. 60. Оп. 239a. Д. 1604. Л. 158 (двор 18). Она была также единственным ребенком. Ее отца Ивана Васильевича Чадаева тоже нет в ведомости 1861 г. Если бы он получил вольную, об этом была бы запись в ревизской сказке 1850 г. Там записано, например, что мужчина и его сын вместе с их женами были освобождены в 1860 г. (Там же. Л. 161 об. (двор 35)).

Там же. Ф. 570. Оп. 559a. Д. 1502. Л. 5 об.

Там же. Ф. 177. Оп. 766. Д. 8847. Это история никогда не бывшей замужем Анны Шапошниковой — крепостной из стексовского имения Оболенских, которая сумела превратиться в мещанку. У нее были помощники, в том числе мужчина, который, называя себя Сергеем Оболенским, пришел в 1851 г. в нижегородскую уездную канцелярию, чтобы подтвердить, что он действительно выдал вольную грамоту, которую Шапошникова изначально представила в 1839 г. Самозванец убедил канцелярских чиновников, которые должны были как минимум счесть появление Оболенского в их конторе вполне вероятным.

Там же (дворы 19, 20, 30, 44, 50, 76, 85, 87, 88).

Бибиковские крепостные: ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559a. Д. 1502. Л. 104–105 об.

В 1864 г. в восьми дворах государственных крестьян проживало семь незамужних взрослых женщин (ЦАНО. Ф. 60. Оп. 234 (1864). Д. 175. Л. 181–185). Это семейный рекрутский список — описание дворов, предназначенное для определения потенциальных рекрутов. Здесь дается та же информация, что и в ревизской сказке. К сожалению, это единственный подобный сохранившийся список из Ардатовского уезда.

ЦАНО. Ф. 60. Оп. 239a. Д. 163. Л. 298 об. — 332; Д. 1102. Л. 363 об. — 395; ГИМ ОПИ. Оп. 14. Д. 2397. Л. 1 об. — 15; ЦАНО. Ф. 570. Оп. 559a. Д. 1502. Л. 100–105 об., 123–128 об. Цифры по Стексово за 1795 г. взяты из ревизской переписи, в которой население записывалось по генеалогическому принципу, а не по дворам; тем не менее я достаточно уверен, что правильно определил дворовые единицы. Мне не удалось сделать то же самое с ревизской сказкой из Баков 1795 г.

LP 47 424. Л. 135–146 об.; ГАКО. Ф. 200. Оп. 3. Д. 462. Л. 651 об. — 688; Там же. Оп. 13. Д. 30. Л. 471 об. — 522. В Баках я считал незамужних женщин 25 лет и старше, хотя между 1812 и 1834 гг. предельный возраст для замужества поднялся с 25 до 30 лет. Если считать только женщин старше 30 лет, то процент сопротивлявшихся браку дворов снижается до 9 в 1834 г. и до 10 в 1858 г.

Краткое изложение: Shanin T. The Awkward Class: Politiсal Sociology of Peasantry in a Developing Society: Russia 1910–1925. Oxford: Clarendon Press, 1972. Р. 81–94 и в других местах. Эти анализы не только страдали от укороченной временной координаты, они также помещали вымирание дворов и их слияние в разные категории. Слияния были просто вариантом вымирания.