Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Река Ветлуга течет на юг и впадает в Волгу примерно в 150 километрах по прямой на восток от Нижнего Новгорода. В XV в. Ветлуга находилась за пределами Московского государства. В Заволжье граница в то время проходила более или менее по р. Унже, около 100 километров на запад. Средним Поветлужьем тогда владели черемисы (марийцы, как они сами себя называли), которые, в свою очередь, находились в подчинении у Казанского ханства. Вплоть до XVI в. татары и черемисы совершали набеги на запад к Унже и на север к Великому Устюгу. Русские отвечали набегами на марийскую территорию. Те русские, что селились в Поветлужье, начиная с XV в. спускались по рекам с Русского Севера и оседали в верховьях Ветлуги [436]. Местные историки утверждают, что где-то во второй половине XV в. священник Варнава пришел в Среднее Поветлужье из Великого Устюга и построил келью на горе, где позже была основана Троице-Варнавина пустынь [437]. Поселение, выросшее вокруг монастыря, превратилось в 1778 г. в небольшой городок Варнавин — столицу одноименного уезда, где находилось село Баки. Баки стояли в 38 километрах по почтовому тракту на юг от Варнавина, 125 километрах по прямой на север от Волги, но около 225 километров по извилинам и зигзагам Ветлуги [438].

Монастырь, возможно, был (или не был) построен на Варнавинской горе где-то в первой половине XVI в. Может быть, в 1530 г. великий князь Василий III пожаловал в дар монастырю обширный участок леса, может быть, в это время вокруг монастыря было семь отдельных дворов, и, может быть, в 1551 г. царь Иван Грозный утвердил дар. Вся информация в предыдущем предложении известна из источников, выдержки из которых приводятся в подлинных документах XVII в., которые возникли в процессе разбирательства споров с участием варнавинских монахов. При этом язык и терминология в выдержках явно XVII, а не XVI в. Например, в документе, якобы от 1530 г., говорится, что жалованная грамота была получена из Поместного приказа, который хотя и существовал в то время, но не под этим названием; вплоть до начала XVII в. он назывался Поместной избой. Один уважаемый историк выдвинул предположение, что автор челобитной 1664 г. переписал цитаты более понятным современным языком. Поскольку русские той эпохи были сторонниками буквального понимания текста не только в религиозных делах, но и в копировании, эта гипотеза кажется слабой [439]. Подозрительно также, что предполагаемый документ от 1530 г. называет поселение Минин и шесть других «починками» — то есть новыми поселениями на лесной вырубке — именно так, как в подлинных документах XVI в. [440]Название «починок» могло продержаться дольше первого поколения поселенцев, но век спустя Минин, даже если он был маленьким, уже должен был называться деревней. И уж практически невероятно, чтобы кучка дворов просуществовала более века без всяких прибавлений и убыли. И в самом деле, архимандрит другого монастыря обвинил варнавинских отцов в покупке подложных документов у третьего монастыря [441]. Впрочем, не имеет существенного значения (кроме, как для местных историков), было или не было в начале XVI в. нескольких крошечных русских поселений вокруг монастыря на Варнавинской горе. Ключевое слово здесь — крошечные.

Средняя и южная части Поветлужья стали безопасны для русских только с покорением Казани и разгромом Казанского ханства Иваном IV в 1552 г. Земли вдоль берегов реки стали пограничными, то есть открытыми для заселения. В конце XVI в. царь Федор Иоаннович (или Борис Годунов от его имени) кинул клич крестьянам и пасечникам селиться «на пустых местах» вдоль Ветлуги и дал им в качестве стимула льготы от уплаты оброка. Податные описи, составленные правительственными дозорщиками в начале XVII в., показывают, что русские селились в Среднем Поветлужье и до, и после царева приглашения [442]. Бурные события в средней полосе России на заре XVII в. — Смутное время, повлекшее за собой голод, гражданскую войну и вторжение шведов и поляков, — заставили многих бежать на восток. Другие шли туда, спасаясь от крепостной неволи. Раскол в православной церкви во второй половине XVII в. поднял новую крупную волну переселенцев — в будущие заволжские районы Нижегородской губернии двинулась масса староверов. Некоторые из них пошли дальше на север, в земли, которые к концу XVIII в. станут Костромской губернией, куда вошел и Варнавинский уезд. В 1719 г. Ветлужский округ был, среди других, присоединен к Нижегородской епархии; новонареченный епископ Питирим был ярым противником раскольников, а Поветлужье — цитаделью раскола. Как следствие, старообрядцы, спасаясь от Питиримовых гонений, переселялись вверх по р. Усте, впадающей в Ветлугу пониже Баков, и окружали свои лесные скиты западнями [443]. В XIX в. в Варнавине бытовало расхожее мнение, что в XVII и XVIII вв. уезд заселялся в основном беглыми крепостными и староверами, уходившими вглубь лесов, чтобы укрыться от православной церкви и государства [444].

Подобно многим другим, заветлужские приграничные земли были неспокойны. Лесные массивы вдоль среднего течения Ветлуги сплошняком простирались на десятки километров на восток и запад и слыли дикими лесами так же, как степи к югу от Москвы, заселявшиеся русскими в тот же самый период, и заслужили название «дикoe поле» [445]. После Смуты вновь избранный царь Михаил Федорович пожаловал землю вдоль почти всего среднего и северного течения Ветлуги главе Боярской думы князю Федору Мстиславскому. Вскоре эта земля была передана другим, разделена и вновь поменяла владельцев. Поскольку межевания ни в одном из владений не проводилось и их внешние пределы терялись в лесах, помещики (или их представители: ни один из ранних владельцев не жил в Поветлужье) постоянно занимались захватом приграничных земель, занимая незаселенные или слегка заселенные территории и неся свои распри на рассмотрение правительственным чиновникам. Варнавинский монастырь вел такие тяжбы с начала XVII в., и ему также приходилось отбиваться от обвинений со стороны крестьян в посягательстве на их землю. Крестьяне, жившие на земле, раздаваемой царями, становились крепостными, и многие спасались бегством в глубины дикого леса. В 1610–1611 гг. местные крестьяне отказались платить монастырю подати, сожгли монастырь, уничтожили документы о своем закрепощении и прогнали монахов [446]. Поветлужье оставалось достаточно малонаселенным, так что монах-раскольник Капитон, искавший уединения в пустыне, смог основать там в 1620-х гг. монастырскую общину [447].

Русские называют этот процесс заселения «освоением», что в буквальном смысле означает «делать своим»: в их понимании это мирный приход на незаселенные по сути земли и заведение там хозяйства. Некоторые русские историки пишут об отходе черемисов на восток после взятия русскими Казани, как будто те ушли со своей земли по собственной воле. На самом же деле это было при своение, и отнюдь не мирное. Конечно, учитывая длительную историю вражды между русскими, с одной стороны, и черемисами и татарами — с другой, русские с полным основанием считали, что, продвигаясь вперед за р. Ветлуге, они не просто расширяют свое земельное пространство, но и обеспечивают безопасность своих восточных границ. Американскому историку не пристало критиковать русских за то, что они делали одно и то же и одновременно с американцами, то есть завоевывали и заселяли чужую территорию, выдворяя аборигенов с большей части захваченных земель.