Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

После короткой паузы князь Львов, явно растерявшийся, выдавил из себя несколько слов:

— Мы выслушали слово главнокомандующих, понимаем все сказанное и исполним свой долг, во имя родины, до конца.

После этого в контрнаступление перешли министры-социалисты. Церетели описал свое восприятие происходившего: «Острие докладов трех генералов — Алексеева, Гурко и Драгомирова — было направлено против политики революционной демократии в армии, то есть против демократических реформ, осуществленных армейскими организациями, и против лозунгов революционного оборончества…» [1422] Цит. по: Айрапетов О. Р. Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917): 1917 год. Распад. М., 2015. С. 212. .

— Тут нет никого, кто способствовал бы разложению армии, кто играл бы в руку Вильгельма, — возмущался Церетели. — Я слышал упрек, что Совет способствовал разложению армии. Между тем все признают, что если у кого в настоящее время и есть авторитет, то только у Совета… Идеалы Совета не есть идеалы отдельных кучек, это идеалы всей страны; отказаться от них — значит отказаться от всей страны… Есть только один путь спасения — путь доверия и демократизации страны и армии.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы слушать упреки, — предельно резок Скобелев. — Что происходит в армии, мы знаем. Необходимо сказать правду: мероприятия командного состава привели к тому, что за 2 ½ месяца армия не уразумела происшедшего переворота. Мы согласны с вами, что у нас есть власть, что мы сумели ее заполучить, но когда вы поймете задачи революции и дадите уразуметь народу объявленные лозунги, то получите ее и вы.

Керенскому в этих условиях было несложно взять на себя роль примирителя:

— Все поняли момент. Теперь, когда мои товарищи входят в правительство, легче выполнить то, к чему мы совместно идем. Теперь одно дело — спасти нашу свободу. Прошу ехать на ваши посты и помнить, что за вами и за армией вся Россия.

— Цели у нас одни и те же, и каждый выполнит свой долг до конца, — произнес князь Львов, прежде чем поблагодарить главкомов за встречу.

Деникин писал: «Главнокомандующие разъезжались по фронтам, унося с собою ясное сознание о том, что последняя ставка проиграна. Вместе с тем с того же дня началась травля советскими ораторами и печатью генералов Алексеева, Гурко и Драгомирова. Предрешая оставление ими армии» [1423] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 373–376. .

Керенский утверждал, что его «деятельность в качестве военного министра сводилась к постепенной ликвидации «революционных» мер генерала Поливанова. К середине мая в армии начал мало-помалу восстанавливаться нормальный порядок» [1424] Керенский А. Ф. Русская революция 1917. С. 177. .

Первое появление Керенского на публике после вступления на пост военного министра состоялось на следующий день после формирования коалиционного правительства — на Крестьянском съезде. И там он действительно говорил о восстановлении порядка в армии:

— Товарищи, я никогда не был в военной среде. Я никогда не испытывал, что такое дисциплина, но тем не менее я намерен установить железную дисциплину в армии и я уверен, что мне это удастся, ибо это будет дисциплиной долга перед родиной, долга чести [1425] Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1917. 5 мая. № 16219. .

Однако реальность была иной. Половцов не без оснований утверждал: поливановские младотурки резко пошли в гору (о порядке в армии — ниже): «В Довмине атмосфера изменилась. Младотурки воцарились всюду. Якубович и Туманов — помощниками военного министра. Туган-Барановский — начальником Канцелярии Военного министерства… Архангельский, — конечно, начальником Главного штаба». Сам Половцов получил назначение на ключевую должность Главнокомандующего столичным военным округом, заменив Корнилова, который 7 мая отбыл командовать 8-й армией. «Очень забавны физиономии гвардейских генералов, готовых скорей примириться с отречением Царя, чем с назначением генерал-майора на место петроградского главнокомандующего» [1426] Половцов П. А. Дни затмения. Заметки Главнокомандующего Петроградского военного округа. М., 2016. С. 76, 74–75. .

Все это сильно разочаровало кадровых служак. «Первые же шаги нового министра, — писал Деникин, — рассеяли наши надежды: привлечение в сотрудники еще больших оппортунистов, чем были раньше, но лишенных военно-административного и боевого опыта, окружение людьми из «подполья» — быть может, имевшими большие заслуги перед революцией, но совершенно не понимавшими жизни армии, все это вносило в действия военного министерства новый, чуждый военному делу элемент партийности» [1427] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 471. .

Первый пункт первого приказа военного министра Керенского был навеян недавней встречей с армейским командованием и гласил: «Отечество в опасности, и каждый должен отвратить ее по крайнему разумению и силе, невзирая на все тяготы. Никаких просьб об отставке лиц высшего командного состава, возбуждаемых из желания уклониться от ответственности в эту минуту, я поэтому не допущу» [1428] Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. С. 190. . После чего Керенский 9 мая утвердил и обнародовал Декларацию прав солдата.

Кадетская «Речь» от 11 мая умилялась тем, что «декларацией этой даются русскому солдату такие права, каких не имеет ни один солдат ни одной армии мира. Декларация объявляет солдат полноправными гражданами, имеющими неоспоримое право на политическое самоопределение, она дает каждому солдату возможность участвовать в политической жизни страны… она раскрепощает его как гражданина от внеслужебной подчиненности начальнику. Армии всех стран мира стоят вдали от политической жизни, не только солдаты, но и офицеры не имеют права участвовать в политической жизни, принимать участие в выборах и т. д. Русская же армия получила эти права. Она первая становится армией, живущей всей полнотою политических прав» [1429] Речь. 1917. 11 мая. № 109. .

Прямо противоположного мнения придерживался Деникин: «Эта «декларация прав», давшая законное признание тем больным явлениям, которые распространились в армии — где частично, где в широких размерах, путем бунта и насилия или, как принято было выражаться, «в порядке революционном», — окончательно подорвала все устои старой армии» [1430] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 356. .

Для социалистической, в том числе и большевистской пропаганды в войсках распахнулся широкий простор. «Среди офицерского состава в каждом полку имеются лица большевистского направления в лице прапорщиков, с которыми борьба при нынешних условиях невозможна, т. к. всякая пропаганда считается законной» [1431] Джунковский В. Ф. Воспоминания (1915–1917). Т. 3. М., 2015. С. 554. , — писал вскоре в рапорте генерал Джунковский.