Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Комиссар Юго-Западного фронта Борис Викторович Савинков рассказывал, как в тот же день «в Каменец-Подольске была составлена мною и комиссаром 8-й армии Филоненко посланная генералом Корниловым Временному правительству телеграмма о необходимости введения смертной казни на фронте. В основу этой телеграммы был положен первоначальный текст, написанный ординарцем генерала Корнилова Завойкой, но текст этот был значительно изменен нами в его резолютивной части» [1888] Савинков Б. В. Воспоминания террориста. М., 2013. С. 323. . Там говорилось, что фронт продолжает разваливаться, хотя на одного германца приходятся пять русских солдат. Корнилов считал «безусловно необходимым обращение Временного правительства и Совета к войскам с вполне откровенным и прямым заявлением о применении исключительных мер, вплоть до введения смертной казни на театре военных действий, иначе вся ответственность ляжет на тех, которые словами думают править на тех полях, где царит смерть и позор предательства, малодушия и себялюбия» [1889] Дело генерала Л. Г. Корнилова. Август 1917 — июнь 1918. Т. 2. М., 2003. С. 553. . Деникин утверждал, что «день 8 июля предрешил судьбу Корнилова: в глазах многих он стал народным героем, на него возлагались большие надежды, от него стали ждать спасения страны» [1890] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 503. .

Одновременно надежды связывались с наступательными действиями Западного фронта. В семь утра 9 июля его войска после артиллерийской подготовки перешли в наступление на участке Чухин-Василевичи. «Достигнутые результаты были вполне успешны, давали возможность еще больше развить успех, но наступила ночь, и разложившиеся нравственно воинские части начали отход, предавая родину, изменяя своему священному долгу… Грустно, тяжело и больно» [1891] Русское слово. 1917. 10 июля. № 156. .

Популярность Корнилова только продолжала взлетать вверх. В самой тиражной газете «Русское слово» была опубликована его телеграмма от 11 июля, которую он послал Временному правительству, едва вступив на пост главкома Юго-Западным фронтом. Чувствовалось перо Завойко. «Армия обезумевших темных людей, не ограждавшихся властью от систематического развращения и разложения, потерявших чувство человеческого достоинства, бежит… Я, генерал Корнилов, вся жизнь которого, от первого дня сознательного существования доныне, проходит в беззаветном служении Родине, заявляю, что отечество гибнет, и потому, хотя и не спрошенный, требую немедленного прекращения наступления на всех фронтах в целях сохранения и спасения армии для реорганизации на началах строгой дисциплины, и дабы не жертвовать жизнью немногих героев, имеющих право увидеть лучшие дни… Необходимо немедленно, в качестве временной меры, исключительно вызываемой безвыходностью создавшегося положения, введение смертной казни и учреждение полевых судов на театре военных действий. Довольно!» [1892] Русское слово. 1917. 11 июля. № 157.

Савинков и Максимилиан Максимилианович Филоненко телеграфировали Временному правительству: «Выбора не дано, смертная казнь изменникам… Смертная казнь тем, кто отказывается жертвовать жизнью за Родину» [1893] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 500. .

В советских кругах, писал Войтинский, выступление Корнилова и его сторонников произвело «крайне тяжелое впечатление»: «В целом выступление Главнокомандующего было окрашено ненавистью к революционным организациям, и обращался он к правительству в непонятно вызывающем тоне, который был под стать лишь военному вождю, наполнившему мир громом своих побед и метящему в наполеоны»… Имея перед глазами ужас и позор тарнопольского поражения, мы готовы были признать необходимость восстановления «высшей меры наказания» за тягчайшие военные преступления. Но отвратительно было следить за разыгравшейся вокруг этого вопроса рекламной шумихой, которая в конечном счете была на руку лишь большевикам» [1894] Войтинский В. С. 1917-й. Год побед и поражений. С. 184. .

Тем не менее Временное правительство единогласно приняло закон о восстановлении смертной казни и о введении военно-революционных судов и немедленно же по телеграфу ввело его в действие. Корнилов был засыпан телеграммами и письмами с преклонением перед его патриотизмом и гражданским мужеством [1895] Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Т. 1. С. 119. .

«Корнилов отдал приказ расстреливать дезертиров и грабителей, выставляя тела с соответствующими надписями на дорогах, сформировал ударные батальоны для борьбы с дезертирством и грабежами, запретил в районе боевых действий митинги. «Керенский и Брусилов как-то сразу потускнели. В служебном обиходе появился новый, странный способ руководства: из Бердичева получалось в копии «требование» или уведомление о принятом сильном и ярком решении, а через некоторое время оно повторялось Петроградом или Могилевом, облеченное в форму закона или приказа» [1896] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 503, 504. .

Но германское наступление продолжалось. Немцы заняли Тарнополь, оставленный без боя 1-м гвардейским корпусом, а 12 июля прорвали российские позиции на реке Гнезно и на Серете. Оценив положение как безнадежное, главнокомандующий отдал приказ об отступлении. Людендорф фиксировал: «Русская армия в беспорядке отходила назад — ее мозг был одержим недугом революции. 2 и 3 августа (20–21 июля. — В.Н.) с непрерывными боями мы дошли до Збруча и заняли Черновцы и Кимполунг. Этим закончилось оперативное использование контрудара» [1897] Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918. С. 435–436. .

К 21-му, писал Деникин, армии Юго-Западного фронта, очистив всю Галицию и Буковину, отошли к русской государственной границе. Путь их был обозначен пожарами, насилиями, убийствами и грабежами. Но среди них были немногие части, доблестно дравшиеся с врагом и своею грудью, своею жизнью прикрывавшие обезумевшие толпы беглецов. Среди них было и русское офицерство, своими трупами по преимуществу устилавшее поля сражений» [1898] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 499–500. . Потери российской армии с 18 июня по 20-е числа августа только на Юго-Западном фронте составят 132,5 тысяч человек, а на всех фронтах — 150 тысяч [1899] Мировые войны ХХ века. Кн. 1. С. 211. .

Почему немецкое наступление выдохлось? Во-первых, помогли дисциплинарные меры, а также контрнаступление на других фронтах. Во-вторых, затрещала австрийская армия. «Наши войска слишком удалились от своей базы, подвоз не поспевал, а австрийским войскам, расположенным дальше к югу, не хватало необходимой энергии для дальнейшего развития успеха» [1900] Гофман М. Главный противник — Россия. С. 175. , — объяснял генерал Гофман. В-третьих, германское командование ставило перед собой и войсками ограниченные задачи. «Гинденбург имел целью, не напрягая чрезмерно сил и не расходуя больших резервов, столь нужных на Западноевропейском фронте, наносить нам частные удары и тем давать моральные толчки к ускорению естественного падения русского фронта, на чем основывались все оперативные расчеты и даже сама возможность продолжения центральными державами кампании в 1918 г.» [1901] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 1. Т. 1. С. 501. . Все это помогло задержать бежавшие войска у старой государственной границы — на линии реки Збруч.